Фанфикшен по фанду "Viewfinder"

[Альбеа]

Жестокие намерения

Название: Cruel Intentions
Автор: FayC
Переводчик: Indrik
Бета: cattom
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, драма
Фандом: Viewfinder
Пейринг: Михаил х Фейлон
Дисклеймер: Все персонажи принадлежат Аяно Ямане
Статус: в процессе
Оригинал: kajornwan.livejournal.com/
Разрешение на перевод: получено

Глава 11
Снежинки танцевали на ветру за окном, неторопливо укрывая пушистым покрывалом замерзший пруд в саду. Михаил стоял и смотрел в раскинувшуюся перед ним бесконечную белизну.

Как тихо.

Раньше он любил снегопад. Теперь тишина давила ему на уши. Все было слишком безмолвно, как будто мир застыл в абсолютной неподвижности.

Или, может быть, это в нем все застыло. Словно сама его жизнь остановилась, когда он вошел в самолет. Он понимал, что покинуть Фейлона будет тяжело, но не знал, что настолько. Точно он лишился чего-то – чего-то существенного, оставившего после себя пустоту, которую невозможно было заполнить.

Просыпаться и не видеть рядом любимого лица – одно это заставляло его желать, чтобы утро никогда не наступило. Невозможность каждый день слышать нежный, спокойный голос – лишала его воли жить дальше. Что он здесь делает? Почему он здесь? Чтобы унаследовать семейный бизнес? Зачем? Что ему делать со всей этой властью, если рядом не будет Фейлона? Что ему делать со своей жизнью, если в ней не будет Фейлона?

- Миша.

Михаил вздрогнул, когда женский голос окликнул его по имени. Феодора. Он и забыл, что она находится вместе с ним в спальне. Медленно обернувшись, он взглянул на сидевшую на кровати прекрасную женщину. Семья Феодоры принадлежала тому же кругу, что и Арбатовы, и девушка была его другом с самого детства. В один прекрасный день их дружба превратилась в нечто большее. Перед отъездом в Макао он как раз подумывал жениться на ней. Феодора была во всех отношениях самой подходящей парой для него, да и он сам был не против. Она была красива, умна, утонченна и готова на все ради него – идеальная женщина для любого мужчины.

Но этого ли он хотел?

- О чем ты думаешь, Миша? – она поднялась с кровати и подошла к нему. Ее тонкие руки любовно обвили его талию.

- Михаил, – ответил он. – Не называй меня Мишей.

Называть его так было разрешено только одному человеку.

- Раньше ты мне это позволял, – мягко сказала она, прижимаясь к его спине. – Ты теперь слишком взрослый для этого, да? Ведь почти два года прошло.

Михаил взял ее руки в свои, глядя в светло-голубые глаза. Она была красива; длинные, до пояса, светлые, блестящие волосы обрамляли ее ангельское лицо, на губах играла ласковая улыбка. Феодора любила его, и он это знал. Только из-за этого он без колебаний женился бы на ней. Это был мудрый выбор, кроме того, эта женитьба упрочила бы его будущее. Его отец был бы им более чем доволен. С огромным состоянием Арбатовых в руках и женщиной, достойной быть его женой, с ним рядом, чего еще ему оставалось желать? Все его будущее было прямо перед ним. Ему оставалось лишь протянуть руку. Это было правильно. Но откуда эта нерешительность? Почему так трудно сделать единственно правильный выбор?

Высокое, стройное тело было на ощупь таким мягким.

- Как же ты мне это компенсируешь? Поцелуешь, обнимешь меня, как раньше? – она легко прикоснулась кончиками пальцев к его губам, а затем притянула его к себе для поцелуя.

Помедлив мгновение, Михаил ответил на поцелуй – и понял, что ищет в нем что-то, чего в нем не было – другой вкус, более сладкий, с тончайшим намеком на чай и жасмин, вкус, в котором он всегда терял себя. Он закрыл глаза и постарался вспомнить это ощущение. Каким-то образом оно еще сохранялось на его языке. Интересно, сколько оно еще будет с ним, останется ли после того, как он будет целовать других.

Боль в низу живота заставила его крепче притянуть Феодору в объятья. Его сильные руки сорвали с нее одежду в отчаянной попытке избавиться от воспоминаний, заменив их теми, в который не было бы Фейлона. Но каждый раз, когда он касался ее, воспоминания, которые он пытался стереть, становились только ярче. Та кожа – такая же гладкая, как эта, но плотнее, горячее.

Феодора закусила губу, чтобы не вскрикнуть от боли, когда грубые ладони сжали ее плоть. И почему-то ей не казалось, что он ее хочет. Было больше похоже на то, что он ищет что-то, в чем отчаянно нуждается. Феодора чувствовала, как его губы жадно шарят по ее телу, но не потому, что он не может насытиться ею, а потому, что не может получить от нее того, что ему нужно. Михаил был совсем рядом, в ее объятиях, и в то же время не здесь, не с ней.

Бесполезно. Чем больше он прикасался к ней, тем сильнее тосковал по Фейлону. Боль становилась все невыносимей, и он чувствовал, что необходимо дать ей выход. Или, по крайней мере, ему казалось, что это поможет. Он приподнял Феодору и, усадив на подоконник, скользнул руками под юбку, стягивая кружевное белье и расстегивая собственные брюки. Она обхватила его ногами и обняла руками за шею, предвкушая, как ощутит его внутри себя.

Михаил вошел в нее – в надежде, что обретет забвение в ее тепле и страсти. Но ее стоны, то, как ее тело выгибалось под ним, – все было не так. Он закрыл глаза, и перед его внутренним взором встал другой человек. Боль, волнами прокатывающаяся по его телу, не имела ничего общего с потребностью в разрядке – ее причина была в том, кого сейчас не было с ним рядом. Все было неправильным – тело в его объятиях, кожа, соприкасающаяся с его кожей, голос, звучащий в его ушах. Он хотел не этого.

Это не он.

- Я не могу.

Он оторвался от нее, поняв, в чем корень его проблем. Он не готов заводить отношения с кем-то другим, даже просто ради секса. Его сердце осталось в Гонконге, его чувства не отзывались ни на что, если это не принадлежало Фейлону.

Феодора нежно обхватила его лицо ладонями.

- Где ты сейчас был?

Она не была удивлена – она знала, что с Михаилом творится что-то неладное. Бесчисленное количество раз она была прежде в его объятиях, но до сих пор ни разу не видела его в таком состоянии. Михаил всегда был окружен множеством женщин, умирающих от желания оказаться в его постели, как из-за его внешности, так и из-за его денег. Даже когда они были вместе, она знала, что он время от времени отвлекался на какую-нибудь из них. Феодора не возражала, ведь в итоге он каждый раз возвращался к ней. Она была особенной. Она была выше их. И вот сейчас она почувствовала себя на месте одной из тех девушек. Не считая того, что сейчас все еще гораздо хуже: он не может заставить себя даже прикоснуться к ней.

Слова Феодоры эхом отдавались в его ушах. Где он был? Его тело находилось в Москве, но разум предал его и сбежал обратно – в Гонконг, к Фейлону.

- Мне нужно побыть одному.

Он отступил и молча подождал, пока она оденется и уйдет. Что ей еще оставалось? Ни сказать, ни сделать уже ничего было нельзя. Михаил теперь принадлежал кому-то другому.

Он сел на кровать и закрыл лицо руками. Прием через два дня, а он так и не принял окончательное решение. Ему казалось, что он уже все решил, когда сел на самолет. Он думал, что сможет решить, когда вел Феодору в свою спальню. Но он был не прав. Он был совершенно не готов оставить все, что было, и жить без Фейлона.

После всего, через что он прошел по вине Фейлона, он все еще не мог просто все бросить – и отчаянно искал причину вернуться, хоть какую-нибудь. К этому моменту он уже понимал, что Фейлону достаточно позвонить и потребовать, чтобы он вернулся в Гонконг, – и он будет там в одно биение сердца. Было бы достаточно даже самого крошечного жеста, показывающего, что он что-то значит для Фейлона. Тогда он бы все бросил без колебаний.

Я брошу всё ради тебя.


***

Был вечер пятницы, и бар был набит до отказа. Фейлона почтительно проводили мимо длинной очереди ожидающих возможности попасть внутрь. Это был самый элитарный и наиболее изысканный гонконгский бар из тех, где подавали алкогольные напитки, и в нем всегда был зарезервирован столик для него.

- Фейлон! – высокий мужчина одних с ним лет, с высветленными в волосах прядями, спешил навстречу, приветственно раскрыв руки. – Мой дорогой Фейлон!

Очень мало кому позволялось заключать Фейлона в дружеские объятия, но этот человек был один из немногих, кто имел такую привилегию.

- Тони.

Владелец бара – Тони, был его старым приятелем по колледжу и принадлежал к тому редкому типу людей, которые понимают принцип невмешательства в чужую личную жизнь достаточно хорошо, чтобы можно было считать его другом. Хорошим, но не близким другом.

- Столько времени от тебя ни слуху, ни духу, – пожурил, между тем, Тони.

- Я был занят.

Отрывистый ответ подразумевал, что дальнейшие расспросы нежелательны. Тони мгновенно это понял. Вокруг Фейлона всегда существовала невидимая стена, и если ты хотел, чтобы тебе было позволено общаться с ним, ты должен был признать ее наличие и не пытаться сократить дистанцию. Фейлон ему, может, и друг, но с высокопоставленными друзьями следует обращаться с осторожностью.

- Отлично выглядишь, – сказал он, оглядывая с головы до ног стоявшего перед ним мужчину. Фейлон всегда умудрялся выглядеть потрясающе в деловых костюмах и чонгсамах, но очень мало кому из знакомых выпадал шанс увидеть его в клубной одежде. В этом месте собиралась, в основном, молодежь. Большинство из них не догадывалось, кто он, и Фейлону это нравилось. Все они знали только то, что он ‘друг’ Тони.

- На кого нынче нацелился? На мальчиков или девочек?

- Я здесь только для того, чтобы выпить, Тони, – Фейлон неискренне улыбнулся. – Пока что.

Ему просто нужно было выбраться из Бейше. В какое угодно людное место.

- Идем, – Тони положил руку на плечо Фейлона и провел его сквозь толпу к приготовленному для них столику.

- Принеси бутылку красного из моего личного погреба, – усевшись, приказал Тони одному из официантов. Раз Фейлон пришел не поохотиться, то ему нужна компания. Босс Бейше время от времени заглядывал в его бар, нерегулярно, но довольно часто. Иногда он уходил не один. Иногда просто заходил выпить – если был не в настроении.

Пил Фейлон всегда очень мало, только за компанию, и никогда не позволял себе напиваться. Для могущественного и безжалостного босса мафии Фейлон был воспитан получше иных особ королевской крови, на которых Тони насмотрелся во время поездок за границу. Составить ему компанию всегда было удовольствием.

Официант вернулся с вином. Тони забрал бутылку и отослал его. Он знал, что Фейлон никогда не пьет из уже открытой бутылки, а также никому, кроме него, не доверяет открывать напитки. Кто обвинит его в излишней осторожности? Это место набито людьми, просто умирающими от желания залезть ему в штаны, как девушками, так и парнями.

Тони налил вина и передал бокал, как вдруг заметил на шее Фейлона знакомую блестящую вещицу.

- Кстати, у тебя сейчас кто-нибудь есть? – спросил он как бы невзначай, наливая вина себе.

- Нет, – короткий ответ означал, что Фейлон не желает говорить на эту тему.

Тони решил рискнуть надавить чуть больше и напрямую указал на предмет на его шее. – Нет?

Фейлон неожиданно вспомнил. Кулон. Он так привык к его нему, что совершенно забыл, что все еще его носит. Неделю назад Михаил подарил ему цепочку с цилиндрической подвеской. Он не знал, зачем, но так как Михаил настаивал, он решил, что вполне может надеть ее. Это был подарок, тем более, от дорогого ему человека.

Фейлон одним глотком допил вино, пытаясь прогнать непрошеные мысли, и налил себе еще. Пожалуй, он слишком много пьет. Но теперь уже все равно. Теперь он согласен на что угодно, лишь бы это помогло.

- Это? – спросил он, притрагиваясь к кулону. –А это тут вообще при чем?

Он увидел, что Тони захвачен врасплох.

- Ну, ты ведь не просто так надел такую вещь, ради украшения. Я тебя знаю.

- Мне ее подарили, а я забыл снять. Конец истории.

С любопытством на лице Тони продолжил допрашивать великого Лю Фейлона из Бейше. Он понимал, что рискует при этом головой, но все же не смог не задать вопрос:

- Ты ведь знаешь, что это такое?

- Долбаная цепочка с подвеской. Тони, отцепись уже от меня, – Фейлон начинал терять терпение. Надо было вспомнить и снять ее. Все, что напоминало о Михаиле, должно исчезнуть из его жизни.

Тони тяжело вздохнул и улыбнулся. – Это не просто кулон – это Ключ любви.

Эти слова заставили Фейлона вздрогнуть. Ключ любви?

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, я так понимаю, что тот, кто подарил тебе его, носит парный кулону браслет. Так?

Михаил действительно в последнее время надевал что-то такое – точнее, носил каждый день.

- Он называется Браслет любви. Надев, его уже не снять без специального ключа. Это символ любви и обладания. Ты знаешь, что это значит?

Он выдержал паузу и взглянул на озадаченное лицо своего друга, а затем продолжил:

- Это значит: ты принадлежишь мне, и только я владею ключом от твоего сердца.

Тони тепло улыбнулся, чтобы усилить действие сказанного. – Ты, друг мой, владеешь ключом от его сердца.

У Фейлона участилось дыхание. Уже неделю он носил на шее эту вещь, и до сих пор не знал, что она означала.

- Обычно делается наоборот. Ты надеваешь браслет тому, кого любишь, чтобы заявить, свои права на него. А он надел его на себя сам и отдал тебе ключ. Это… – он замолчал, подыскивая подходящее слово, но существовало только одно…

- ...любовь.

Фейлон почувствовал, как встал в горле ком, и ему вспомнились слова Йо.

«Он любит Вас».

Но если это так, хотя бы чуть-чуть, то почему он вот так бросил меня?

Тони осторожно прикоснулся к руке Фея. Должно быть, что-то произошло, что-то ужасное. Фейлон, похоже, был одновременно зол и расстроен.

- Фейлон, – мягко сказал он. – Я не знаю, что случилось. Но кто бы ни дал тебе эту подвеску, он тебя любит. Это самое главное.

Фейлон резко вскочил. Грудь снова постепенно начало сдавливать. Он должен уйти – уйти раньше, чем повторится приступ.

Отчаянно желая оказаться на свежем воздухе, он заторопился к дверям. Но едва он свернул за угол, как кто-то схватил его за руку.

- Уходишь так быстро?

Знакомый голос со странным акцентом привлек его внимание. Он пригляделся и узнал этого человека. Алексей Арбатов.

- Мне стоило невероятного труда проследить за тобой, но если я сегодня не улечу в Москву, я труп. Я надеялся, что мы хотя бы немного поболтаем? – Алексей вкрадчиво улыбнулся и придвинулся ближе.

Немного поболтаем? Он не в настроении болтать. Это лицо, настолько похожее на другое, – последнее, что ему хочется видеть. На русский акцент у него уже начиналась аллергия.

- Я ухожу. Если у вас ко мне дело, договаривайтесь о встрече в обычном порядке.

Он выдернул руку и постарался сосредоточиться. Грудь сдавливало все сильнее, и он понял, что у него сильно кружится голова.

- По делу? – рассмеявшись, Алексей наклонился к его уху и произнес: – По очень личному делу, Фейлон. Может, для продолжения беседы нам стоит снять номер?

Фейлон подумал, понимает ли этот человек вообще, с кем разговаривает. Даже Михаил не осмеливался говорить с ним подобным образом во время их первых встреч. Эти зеленые глаза бесстыдно ощупывали взглядом все его тело. Михаил был прямолинеен, но не настолько. Под его взглядом Фейлон порой чувствовал себя неловко, но сейчас, под взглядом Алексея, он чувствовал себя голым и беззащитным.

Алексей был копией Михаила с обостренными до предела чертами. Он казался более хитрым, более самовлюбленным и гораздо, гораздо более эгоистичным. Тот факт, что у него, похоже, начисто отсутствовал самоконтроль, в глазах Фейлона делало его опасным, и он понимал, что этого сибирского волка следует избегать любой ценой. Особенно сейчас, когда он в таком уязвимом состоянии. Но он уже был разозлен. Слишком разозлен, чтобы просто уйти, не показав этому волчонку, с кем тот связался.

- Я думал, что твой брат – бесстыжий ублюдок. Но, видимо, все Арбатовы такие.

Голос Фейлона дрогнул. Недостаток кислорода усиливал головокружение, и он больше не мог устоять на ногах.

Последнее, что он слышал, был голос Алексея, произносящий его имя. Прежде чем сознание покинуло его, он успел почувствовать чьи-то руки, подхватывающие его, не дающие упасть.


***

Фейлон неподвижно лежал на кровати, подобно цветку, ожидающему, чтобы его взяли в руки, чтобы им восхищались. Это прекрасное лицо во сне казалось таким юным, таким невинным. Алексей сел на краешек кровати и погладил нежную кожу щеки.

Он вынужден был признать: Фейлон был просто поразителен. Редчайшее сочетание – лицо, прелестнее, чем у красивейших женщин, и при этом мужественное телосложение, крепкие мышцы, которые так хотелось ласкать и целовать. Но пленительнее всего в лидере Бейше было исходящее от него ощущение властности. Фейлон казался таким могущественным, таким опасным – и вместе с тем невероятно изящным. Эти холодные аметистовые глаза походили на глаза хищной птицы. Они заставили сердце Алексея замереть в груди, едва он их впервые увидел. Человек такой редкой, такой неповторимой и экзотичной красоты, лежал сейчас без сознания прямо перед ним – стоило лишь протянуть руку.

В обычных обстоятельствах он, не колеблясь ни секунды, воспользовался бы преимуществом такой ситуации. Если вид Фейлона, одетого в строгий чонгсам, вызывал у Алексея страстное желание немедленно обладать им, то в облегающей, полурассегнутой рубашке и в штанах, обрисовывающих каждый мускул длинных, изящных ног, он просто провоцировал на то, чтобы взять его силой. От одного взгляда на него у Алексея возникла сильнейшая эрекция. Но все же любопытство победило животный инстинкт. Взять его сейчас значило положить конец их отношениям; после такого, скорее всего, ему уже больше ни разу не удастся прикоснуться к этому идеальному телу. Но Алексея уже интересовала не только внешность. Он хотел, чтобы Фейлон оказался в его объятьях, полностью сознавая происходящее, во всей своей красе. Эти губы должны целовать его по своей воле. Он должен заставить этот нежный рот стонать в экстазе, заставить каждый мускул этого тела дрожать под его прикосновением. Такой прекрасный леопард заслуживает самого лучшего. А не так. Ни в коем случае не так.

Алексей улыбнулся сам себе. В первый раз в своей жизни он начинал завидовать своему брату.


***

Фейлон проснулся, ощущая знакомый запах. Он медленно открыл глаза, пытаясь прийти в себя. Белые простыни с золотой отделкой. Перкалевые. Это не его. У него атласные. Ему был знаком этот запах. Эти подушки. Такие у…

Он рывком поднялся с кровати. Кровати Михаила. Почему он проснулся в пентхаузе Михаила?

Густой запах кофе. Сам не понимая, почему он это делает, Фейлон бросился к двери. Сквозь ослепивший его на несколько секунд солнечный свет он увидел сидящую у бара знакомую фигуру.

- Миш… – он осекся, осознав свою ошибку. Алексей повернулся к нему с легкой улыбкой на лице.

- Доброе утро.

Но откуда эта вспышка боли в сердце? Разочарование? Из-за чего? Он что, надеялся, что это Михаил? После всего, что произошло, почему его сердце сжималось при каждой мысли о нем?

- Как себя чувствуешь? – спросил Алексей, делая глоток кофе.

Фейлон внезапно вспомнил, хотя и смутно, события прошлой ночи. Понимание намерений Алексея по отношению к себе заставило его задать важный вопрос:

- Что случилось?

- Ты вчера вечером хлопнулся в обморок прямо у бара.

Аметистовые глаза бешено впились в зеленые, ища в них то, о чем, возможно, не было сказано вслух.

- И что было дальше?

На лице Алексея появилась лукавая усмешка.

- Хочешь узнать, трахались ли мы?

При этих словах точеные скулы Фейлона чуть порозовели. Это было едва заметно, но все же было. Он был прав: Фейлон, находящийся в сознании, желанен настолько сильнее, насколько вообще возможно вообразить.

- Искушение было невероятное, но нет. К сожалению, я тебя и пальцем не тронул.

Как бы ни бесили его эти слова, Фейлон был вынужден признать, что этот человек его поражает. Алексей был другим, совершенно другим. Он говорил с настолько абсолютной самоуверенностью, как будто ему ни разу в жизни не приходилось терпеть неудачу. Впрочем, там, где дело касалось секса, это было и не удивительно. Эти зеленые глаза словно обладали властью гипнотизировать, а глубокий, с хрипотцой голос – наделен сильнейшей способностью обольщать. Исходящая от него угроза искушала узнать, что же за диким зверем он должен быть в постели.

Если самым ценным качеством в Михаиле было его обаяние, то у Алексея это, без сомнения, была его исключительная сексуальность. В обычных обстоятельствах Фейлон, пожалуй, был бы совсем не против заполучить такого хищного полярного волка себе в постель. Но сейчас этот мужчина привлекал его меньше любого другого на свете.

- Спасибо, – он почувствовал, что обязан сказать это.

- Не торопись меня благодарить, – в зеленых глазах блеснули искорки. – То, что я до сих пор этого не сделал, не означает, что я не собираюсь.

Фейлон уже пожалел, что поблагодарил этого ублюдка.

- Спасибо, я не думаю, что заинтересован в сексе с обоими Арбатовыми.

Алексей коротко рассмеялся в ответ. Насколько красив и изящен, настолько же и высокомерен. Что за чудное искушение.

- Уверен, что в постели со мной все будет совсем по-другому. Тебе может очень понравиться.

Что-то в манере Алексея говорить не давало Фейлону разозлиться так, как следовало бы. Если бы подобное сказал любой другой, Фейлон уже выхватывал бы пистолет. Но в устах Алексея эти слова звучали совершенно естественно. Откровенно и честно. Сколько людей в мире обладают такой свободой? Иметь возможность говорить то, что думаешь, не заботясь о последствиях, – такую уверенность в себе можно было назвать самое меньшее экстраординарной.

- А я-то думал, что это брат у тебя ненормальный, – произнес Фейлон своим обычным, невозмутимым тоном, перелистывая лежавший на барной стойке журнал и пытаясь не обращать внимания на зеленые глаза, без следа смущения оглядывающие его.

Вдруг рекламное объявление заставило его задержаться на странице. Знакомый браслет и кулон, почти такой же, как тот, что подарил ему Михаил. Фраза в низу страницы словно ударила его кинжалом в сердце.

На что вы готовы ради любви?

Фейлон понял, что машинально касается цилиндрической подвески на своей шее, пытаясь понять, где же правда. Если Михаил был предан ему настолько, чтобы подарить вещь, которая так много значила, то он, очевидно, глубоко ранил его своей поездкой в Японию. Но если он действительно был настолько дорог Михаилу, почему тот ни словом не обмолвился о возвращении в Москву, несмотря на всю важность такого события?

- Что ж, мне скоро нужно уезжать. Я должен сегодня вернуться в Москву, иначе отец меня убьет. Могу тебя куда-нибудь подвезти, – прервал его размышления Алексей.

- Спасибо, я доберусь сам.

- Если хочешь, чтобы твои люди знали, что ты здесь ночевал, тогда конечно.

Да, они действительно друг другу братья. Он мог легко представить, как Михаил говорит то же самое, чтобы добиться от него, чего он хочет. Он не мог отрицать, что Алексей в чем-то прав.

Чувствуя его колебания, Алексей усмехнулся. – Что, по-твоему, я сделаю? Изнасилую тебя в своем Ламборджини?

Кажется, он начал привыкать к резкой прямоте Алексея.

- Не сможешь. И это не твой Ламборджини.

- Очень скоро будет. И ты тоже будешь моим. А раз ты настолько уверен, что не смогу, то о чем тебе вообще беспокоиться?

Черт побери Арбатовых, всех их. Они имеют наглость требовать всего, чего хотят, и при этом точно знают, какие доводы привести, чтобы заставить людей согласиться. Раздраженно вздохнув, Фейлон сдался. Препираться дальше – только время терять.

- Прекрасно. Я принимаю твое предложение. Дай мне несколько минут, чтобы умыться.

На насмешливом лице появилась торжествующая улыбка.

- Конечно. Не спеши.

Фейлон вернулся в спальню, решив, что по-быстрому примет душ. На полке в ванной комнате был аккуратно сложен хлопковый халат в тонкую полоску. Он провел пальцами по мягкой ткани, а в голове вновь вспыхнули воспоминания.

Он помнил этот халат. Михаил его часто носил. Он обычно сидел в этом халате у бара, а его золотые кудри в беспорядке падали ему на лоб. В одной руке у него была кружка с кофе, в другой газета.

- Доброе утро, принцесса, – говорил он. Голубые глаза всегда искрились при этих словах.

Фейлону не нравилось, когда он так его называл. А теперь ему начинало не хватать этого. Сердце ныло из-за того, что с этим домом было связано слишком много воспоминаний. Насколько бы неразумно это ни было, как бы Михаил с ним ни поступил, он не мог отрицать, что скучает по его глазам, что вспыхивали в ответ каждый раз, когда он в них смотрел, по золотистым прядям, которые он любил накручивать себе на палец. По шершавым ладоням, что ласкали его кожу, как никто и никогда не ласкал. По губам, что с такой любовью целовали его. Никто не сможет заменить ему Михаила. Занять его место в сердце.

На что вы готовы ради любви?

Он сжал пальцы на цилиндрике у себя на шее, ключе к браслету. Что, если Михаил на самом деле любил его? Что, если у него были веские причины держать в тайне дело, связанное с его наследованием? Собирался ли он вот так просто покончить с их отношениями? Или ему просто нужно было срочно уехать, чтобы что-то сделать?

Фейлон бросился прочь из ванной. Он не был уверен, что то, что он собирается сделать, умно. Вряд ли даже просто благоразумно. Но это было то, чего он хотел. В первый раз в жизни ему было плевать на последствия.

Алексей, – произнес он с абсолютной уверенностью в голосе. – Возьми меня с собой в Москву.

***

Глава 12
Совершенно сбитый с толку, Алексей впился взглядом в лицо Фейлона, пытаясь найти причину столь неожиданной просьбы. Он мог понять, что Фейлону, наверное, очень хочется увидеть Михаила. Но то, что он был готов ради этого проделать такой путь и отправиться в Россию, полностью противоречило впечатлению, которое у него сложилось о гордом лидере триады. Он не походил на человека, готового бежать следом за любовником, умоляя того вернуться. Но тем не менее, Фейлон был абсолютно серьезен.

- С чего это вдруг ты надумал? – не удержался от вопроса Алексей.

- Это не твое дело.

Алексей свирепо взглянул на него, ища правду за холодной маской лица.

- Тогда скажи, ты ведь знаешь, что мое намерение – затащить тебя в постель, с чего бы мне хотеть выполнить твою просьбу?

Он в первый раз увидел по-настоящему лукавую улыбку на этом прекрасном лице. Фейлон откинул назад волосы и, чуть опустив длинные ресницы, бросил на него обольстительный взгляд.

- Любишь держать пари?

- На что?

Изящная фигура одним гибким движением скользнула ближе к нему. Он взволнованно сглотнул, когда Фейлон наклонился к нему, замерев всего в нескольких дюймах от его лица. Фейлон и на расстоянии выглядел ошеломляюще, но вблизи действие его красоты было для Алексея почти физически непереносимо – по крайней мере, до тех пор, пока он не сможет удовлетворить свое, дошедшее уже до грани боли, желание.

- На меня.

Он произнес это, нарочито медленно пропуская между пальцами прядку блестящих черных волос.

- В твоей постели.

Алексей чуть не схватился за стул, на котором сидел, чтобы не наброситься на Фейлона прямо здесь и сейчас. Так дразнить его, при том что он и так провел всю ночь, удерживая себя от соблазна, было довольно глупо, если только, конечно, Фейлон сам не хотел того же.

- Я слушаю, – сказал Алексей с легким стоном, представляя это прекрасное создание в своих объятиях.

Фейлон приподнял его подбородок кончиками пальцев.

- Возьми меня с собой в Москву. Если окажется, что твой брат и впрямь меня не стоит, меня получишь ты.

От одной мысли об этом Алексей почувствовал эрекцию. Всего лишь разговор – но почему-то он казался любовной прелюдией, да еще какой.

- А если не окажется? – тихо спросил он, затаив дыхание и зачарованно глядя, как двигаются эти чувственные губы, когда Фейлон говорит. Ему мгновенно представилось, чем бы он мог с ними заняться. Как же ему хотелось попробовать их на вкус. Как ему хотелось почувствовать их на своей коже.

Уклончиво улыбаясь, Фейлон продолжал дразнить не сводящего с него глаз русского.

- Возможно, ты все равно получишь меня. Всего пару минут назад ты был так уверен в себе. Или ты уже сомневаешься, что у тебя получится, если рядом будет Михаил?

Алексей прекрасно понимал, что Арбатовы не единственные люди на свете, умеющие добиваться того, что хотят. Фейлон был далеко не глуп. Все его действия, направленные на то, чтобы подстегнуть желание Алексея, вели к определенной цели – заставить его хотеть настолько сильно, чтобы он согласился на что угодно. Но несмотря на то, что Алексей прекрасно осознавал его намерения, он не мог не чувствовать искушение. Он не сможет спокойно жить, если не заполучит этого красавца, хотя бы на один раз. К счастью, это всего лишь сексуальное влечение. Влюбляться всерьез в такого человека, как Фейлон, зная, что он никогда не будет принадлежать ему, неразумно. Михаил совершил эту ошибку – но он не собирался ее повторять.

Ему было совершенно ясно, что Михаил до сих без ума от экзотической красоты Фейлона, и, привезя его в Москву, Алексей своими собственными руками может устроить их примирение. Но, с другой стороны, он был прав, когда сказал, что это ничего особо не изменит. Он всегда получает то, что хочет, рано или поздно. Здесь добиться успеха будет нелегко. Но он уже начал видеть, как можно повернуть ситуацию к своей выгоде. Пожалуй, идея и впрямь не плоха.

Он поднялся со стула и обвил руками стройную талию. Если Фейлон хочет поиграть – они будут играть.

- А не сделать ли нам еще интереснее, а? Раз ты просишь, чтобы я продолжал усложнять себе жизнь, приняв твое пари, тогда я хочу, чтобы оно было справедливым, – сказал он с лукавой усмешкой. – Ты поедешь в Москву в качестве моего бойфренда. Это мое условие.

Нахмурившись, Фейлон обдумывал предложение Алексея. Поступить так – значит взбесить Михаила еще сильнее, чем в тот раз, когда он уехал в Японию. Он хотел поехать в Россию, чтобы расставить все на свои места, а не запутать еще больше.

Чувствуя колебания Фейлона, Алексей надавил: – Проверим его чувства. Или теперь уже ты сомневаешься, что у тебя это получится?

Раздраженный тем, что Алексей бросил в него его же собственные слова, Фейлон достал телефон и набрал номер.

- Йо, скажи Тао, чтобы упаковал мои вещи. Я лечу в Москву.


***

Частный лайнер выровнялся в воздухе, гул моторов стал тише. Фейлон сидел напротив Алексея и, откинувшись на спинку сидения, глядел в окно. Что ему делать, когда он встретится с Михаилом? Что говорить? Он сел в самолет, ничего заранее не обдумав. Поэтому-то он и решил лететь один. Он должен справиться со всем сам, без Йо или Тао, которые отвлекали бы его своим присутствием.

- Должен сказать, до сих пор поражаюсь твоему решению, – заговорил Алексей, потягивая вино.

Фейлон не отрывал взгляд от неба за иллюминатором, намеренно игнорируя вопрос. Он не обязан что-то отвечать – он здесь не для того, чтобы составлять Алексею компанию.

- А знаешь, Миша всегда был скорее натуралом, чем геем, – продолжал тот, очевидно, рассчитывая этим постепенно втянуть в разговор. – У него есть невеста, он тебе об этом говорил?

Михаил никогда не рассказывал о своих прежних привязанностях, а он никогда не стремился узнать, но это заявление все-таки немного выбило Фейлона из колеи. Алексей испытывает его терпение. Какого черта тот пытается добиться, заводя разговор на темы, которые ему заведомо неприятны? Но из ругани с настолько прямолинейным человеком, как Алексей, ничего хорошего не выйдет, да и он сам не в настроении для разборок.

- Я должен предупредить тебя, потому что сегодня на приеме она будет с Мишей. Они до сих пор официально ‘вместе’.

Не в силах больше выносить попытки Алексея поиграть на его нервах, Фейлон резко встал, чтобы уйти в отдельную кабину в хвосте самолета. Но Алексей неожиданно тоже поднялся, преграждая ему дорогу.

- Знаешь, нам ведь нужно получше узнать друг друга, прежде чем мы прилетим. К тому же, нам еще десять часов здесь торчать.

- Нет желания. Отойди, пока я тебя не заставил.

Алексей еще не сталкивался с его гневом. Фейлон был бы совсем не против пару раз врезать этому паршивцу.

Как обычно, не впечатленный угрозой, Алексей придвинулся ближе. – А лучше бы, чтобы оно у тебя появилось. Если хочешь, чтобы все поверили, что мы встречаемся, ты не должен дергаться каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь или целую.

- Ты серьезно думаешь, что я буду дергаться? – фыркнул в ответ Фейлон. Алексей его действительно плохо знает.

Наклонившись к его уху, Алексей прошептал с присущей ему особой хрипотцой: – Собираюсь это проверить.

В обычных обстоятельствах это сработало бы безотказно. Но Фейлона Алексей попросту не интересовал. Ухватив за воротник рубашки, Фейлон притянул его к себе и, не раздумывая, коротко чмокнул.

- Достаточно убедительно?

Прикосновение длилось так недолго, но на кончике языка Алексея успел остаться необычный вкус – совершенно новый, незнакомый. Алексей облизал губы, смакуя его. Чем бы это ни было, он знал, что должен попробовать это еще раз.

- Ты это называешь поцелуем? – спросил он сквозь сбившееся дыхание, его зеленые глаза сверкали, как изумруды, ни на секунду не отрываясь от лица Фея.

Фейлон не успел произнести ни слова в ответ – Алексей обхватил его за талию и впился поцелуем в губы. Фейлон подумал, что пытаться вырваться значит подтвердить то, что сказал Алексей, а он не собирался проигрывать эту игру. В конце концов, это всего лишь поцелуй.

Что делало поцелуи Михаила особенными – это осознание того, насколько Михаил хотел его. В случае Алексея это был чистой воды талант. Его поцелуй был нежен, но достаточно властен для того, чтобы у Фейлона подкосились ноги. Алексей осыпал его короткими поцелуями, перемежая их с негромкими, чувственными стонами, отрываясь от него только для того, чтобы целовать снова, с каждым разом все крепче. Он был не прав. Это не просто поцелуй. Алексей начисто лишал его самоконтроля. Он не испытывал никаких чувств к младшему Арбатову, но его тело самопроизвольно откликалось на умелые навыки.

- Достаточно.

Фейлон отвернулся, прерывая поцелуй и пытаясь восстановить самообладание.

Ладонь Алексея соскользнула с его поясницы вниз, погладив по бедру.

- Вкус тебя у меня во рту – мне этого никогда не будет достаточно, – он наклонился и горячо выдохнул в шею Фея: – Не знаю, что это такое, но у меня от твоего запаха встает каждый раз.

Фейлон не мог не признать, что Алексей был необычен – обладая такой сексапильностью, что, казалось, он буквально источал афродизиак, и при этом такой прямотой и отношением к сексу, в дополнение к безупречности его навыков, он умел искушать так, что это делало его опасным.

- Алексей. Отвали. От. Меня, – раздельно произнес Фейлон убийственным тоном, осознав, что его темная половина готова ответить на соблазн – та его сторона, что стремится нарушать все правила и следовать диким инстинктам. Каким-то образом Алексею удалось его обезоружить. Для человека, занимающего такое положение, как он, это было недопустимо.

По силе и интонации его голоса Алексей понял, насколько тот серьезен. Его сердце больно ёкнуло, когда он сделал шаг назад. Интересно, знает ли Фейлон, насколько великолепен, когда его аметистовые глаза так сердито сверкают. Смертельно опасный и фантастически красивый, Фейлон был восхитительным призом, который он просто обязан был завоевать. Не удивительно, что Михаил не хотел уезжать. Такое чудо, как босс Бейше, даже раз в жизни может не встретиться.

Он с улыбкой смотрел вслед уходящему в хвост самолета Фейлону, впервые в жизни поняв, каково это, когда в животе порхают бабочки.


***

Увидев входящего в комнату Михаила, Феодора с сияющими глазами поднялась с кушетки и расправила платье. За два года, что они не виделись, Михаил превратился в настолько потрясающего мужчину, что она просто не могла не влюбиться в него заново. Его золотые волосы стали теперь длиннее и красиво обрамляли твердо очерченное, мужественное лицо. Сегодня он был в безупречно сшитом, сером в полоску костюме, волосы были зачесаны назад, только несколько аккуратных прядей падало на лоб. Задорные голубые глаза стали взрослее и искрились ярче, чем прежде. Михаил стал мужчиной – и при этом настолько обаятельным, что сердце Феодоры начинало биться быстрее каждый раз, когда он находился поблизости.

- Я заслуживаю проклятия за то, что заставил такую прекрасную женщину ждать.

Михаил быстро поцеловал ее в щеку. Она выглядела просто изумительно в золотистом шелковом вечернем платье, идеально гармонирующем с ее светлыми волосами.

Она улыбнулась и поправила ему галстук. – Не страшно. Я ждала тебя гораздо дольше.

Он мягко улыбнулся. Они были практически помолвлены, когда он уезжал в Макао, и она оставалась в этом неопределенном статусе все время его отсутствия, вплоть до сегодняшнего дня. Теперь, когда он вернулся в Москву, все будут ждать, что он поведет ее к алтарю. И то, что именно она сопровождала его сегодня на приеме, было только естественно.

- Нам нужно идти. Отец уже там? – он попытался сменить тему. Эти грустные голубые глаза наполняли его сердце таким чувством вины, что это было почти не переносимо.

- Не знаю. Он только что говорил с Алексеем, который, как я слышала, прилетел буквально час назад. И привез с собой нового бойфренда, – она хихикнула.

Михаил в тоске закатил глаза. Так вот что этот несносный мальчишка делал в Гонконге – развлекался с мальчиками.

- Да, это на него похоже. Нам повезло, что он вообще вернулся. Обычно он вообще не показывается.

- Знаю. Но в этот раз он захотел, чтобы его друг присоединился ко всем за столом. Ваш отец в ярости. Я поражаюсь, как у Алексея хватило на такое наглости.

Феодора была права, было крайне необычно, что Алексей вообще попытался усадить своего любовника за семейный стол, зная, насколько это неуместно, тем более, на событии такой важности.

- Этого ни в коем случае не произойдет.

Он знал, что отец никогда этого не позволит.

- Алексей сказал, что без него за стол не сядет. Странно, но он на этот раз заупрямился.

Это было более чем странно. Насколько бы избалован и недисциплинирован ни был Алексей, он бы никогда не рискнул ставить ультиматум отцу. Хотя, может быть, поскольку важность этого приема требовала его присутствия, отец будет просто вынужден уступить.

- А отец что сказал? – поинтересовался Михаил.

- Не знаю, – она взяла его под руку и потянула его из комнаты. – Почему бы тебе самому его не спросить?


***

Выходя из комнаты, Владимир Арбатов с грохотом захлопнул за собой дверь. Алексей знал, что чрезвычайно разозлил отца, но у него была веская причина настаивать на своем. До этого он не обмолвился, кто его спутник, но как только отец это узнает, то все поймет. Фейлона следовало усадить вместе с членами семьи и никак иначе. Кроме того, как раз было время проверить, каков его вес в семье. И отец, и Михаил должны знать, что помыкать собой он не позволит.

Он переоделся в костюм и, подойдя к комнате, отведенной Фейлону, напротив через коридор, несколько раз постучал. Дверь медленно отворилась. Появившаяся перед ним высокая стройная фигура была затянута в блестящий, чистого шелка золотой чонгсам. Вышитый дракон обвивал торс, вновь показываясь на плече. Сердце Алексея остановилось в груди от такого зрелища. Он уже видел прежде Фейлона в чонгсаме, в тот раз, когда они впервые встретились, но не в таком.

Золотой чонгсам, без сомнения, сшитый лучшим модельером, какой только нашелся в Китае, безупречно облегал каждый изгиб тела, подчеркивая фигуру так, что это было изящно и вместе с тем эротично. У Алексея пересохло в горле – он не мог оторвать глаз от прекрасного лица, которое, казалось, сияло так же ярко, как золотое одеяние. Не важно, насколько безумной кому-то могла показаться идея явиться в чонгсаме на подобное мероприятие в России, – увидеть Фейлона в нем и остаться не очарованным было невозможно. Может, Михаил и будет в сопровождении самой красивой женщины из присутствующих здесь, но в сравнении с тем совершенством, которое Алексей сейчас видел перед собой, у Феодоры не было ни единого шанса.

Фейлона забавляло гробовое молчание Алексея. Ему было слишком хорошо известно, какой эффект он производит на людей, и не всегда причина, по которой он выбирал наряд, была невинна. Но это выражение на лице младшего Арбатова стоило многого.

- Может, мне лучше надеть костюм? – насмешливо спросил Фейлон.

- Тогда я тебя раздену и заставлю надеть эту чудную вещь обратно, – наконец заговорил Алексей, не отрывая от него глаз. – Боже мой, Фейлон, если бы ты знал, как я хочу тебя прямо сейчас, – он придвинулся ближе, заставляя Фейлона сделать шаг обратно в комнату. Дверь оставалась открытой, и Фейлон отступил в угол, чтобы их не видели из коридора.

- Даже и не думай об этом, – предупредил он раздраженно, но пока спокойно. – Я могу убить тебя голыми руками.

- Конечно, можешь, – опершись рукой о стену, Алексей наклонился так, что их лица оказались всего в паре дюймов друг от друга. – То есть, если ты этого хочешь.

Фейлон выдержал голодный взгляд зеленых глаз и презрительно фыркнул в ответ на это смехотворное предположение. – Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я бы так и сделал.

Сильные руки обвились вокруг его талии. Алексей снова поцеловал его, на этот раз крепче и с таким сильным желанием, что Фейлон буквально задохнулся в этом объятии.

- Алексей? – из-за двери послышался знакомый голос. Фейлон застыл, узнав его. Если бы только младший Арбатов знал, как ему действительно хочется убить его прямо на месте.

Алексей вдруг остановился и выпустил его. Ухмыльнувшись, он намеренно сделал шаг в сторону, открывая взгляду того, кто был в его объятии.

В коридоре перед дверью стоял потерявший дар речи Михаил под руку с незнакомой женщиной. Вздернув подбородок, Фейлон встретил взгляд голубых глаз, казавшихся ужасающе ледяными. Никогда раньше он не видел у Михаила такого лица. Ему случалось видеть в его глазах гнев, печаль, любовь, но горькое разочарование – никогда. Но сейчас от присутствия Михаила комната наполнилась настолько физически ощутимой яростью, что ему захотелось, чтобы он никогда не испытал подобного.

Короткий миг, казавшийся вечностью, они смотрели друг на друга в полном молчании. Если бы только Михаил сказал хоть что-нибудь. Ярость, ненависть, хоть что-нибудь, но не это мучительное молчание. Напряжение в комнате было таково, что даже с лица Алексея сползла ухмылка.

Михаил развернулся и ушел, так и не сказав ни единого слова.

«Мы проверим его чувства».

Вот такая проверка. Этот взгляд поразил его вернее, чем пуля в грудь.

- Рано или поздно он меня убьет, – Алексей тяжело вздохнул, когда Михаил скрылся из вида.

Последний раз, когда он видел такое же выражение на лице Михаила, был больше десяти лет назад. Михаил избил его так сильно, что Алексей попал в больницу, за то, что стащил ключи от его первого Ламборджини и въехал на нем в дерево. Чтобы не дать Михаилу убить брата, понадобилось трое человек и вмешательство отца. Обычно он был невозмутим, как скала, но когда дело касалось того, что он по-настоящему любил, – а таких вещей на свете было очень немного – прежде, чем связываться с Михаилом Арбатовым, необходимо было подготовиться к последствиям. Наверное, зря он все это затеял. Фейлон, по-видимому, для него дороже всего на свете.

Но, с другой стороны, Фейлон настолько неотразим, что, пожалуй, стоит риска.

- Это была она? – спросил Фейлон ровным голосом, все еще не отводя взгляда от пустого коридора. Она красива. Они прекрасно смотрятся вместе. Для Михаила – пара во всех отношениях идеальная.

- Да, Феодора, – ответил Алексей, лукаво улыбаясь. Фейлон ею все-таки заинтересовался. – Красивая, да?


***

Феодоре пришлось перейти на бег, чтобы поспеть за Михаилом. Неловкое молчание там, в комнате, подсказало ей, что случилось что-то непредвиденное. Кто был тот человек, которого обнимал Алексей? Почему Михаила так трясет?

- Михаил, – она попыталась дозваться его, но он не услышал. Он шел по коридору с тем же страшным выражением на лице, дыхание с каждым шагом становилось все чаще. Легкая дрожь, которую она поначалу чувствовала, держа его за руку, теперь сотрясала все его тело с такой силой, что это было заметно даже издали. Это пугало. Она была знакома с ним больше двадцати лет, и никогда не видела его настолько выведенным из себя. Ни разу.

- Михаил, – она потянула его за руку. На этот раз он остановился и взглянул на нее, и это выражение его лица она не смогла бы забыть до конца своей жизни. Михаил был глубоко ранен.

С трудом переведя дыхание, он наконец заговорил:

- Мне нужно минуту побыть одному, – с трудом выговорил он.

Она без возражений отпустила его руку. Михаил был на грани срыва, и это было все, что она могла для него сделать.

- Я подожду здесь. Не торопись, – сказала она с грустной улыбкой и нежно погладила его по щеке. Если бы только она могла хоть что-нибудь сделать. Теперь ей оставалось только надеяться, что Михаил понял – она всегда будет с ним в те моменты, когда он будет в ней нуждаться.

Не говоря больше ни слова, Михаил бросился в ближайшую комнату. Впервые в жизни он был в панике. Его тело неконтролируемо тряслось, настолько сильно, что он не мог стоять неподвижно. Этот неожиданный прилив боли, гнева или чего-то еще заставил его, хватая ртом воздух, метаться взад-вперед по комнате.

Хватит… Стой…. Соберись… Дыши.

Почему он здесь? Почему с Алексеем?

Одна только мысль о Фейлоне в объятьях Алексея заставила его с размаху стукнуть кулаком об стену в попытке унять сердечную боль. Проклятый ублюдок! Фейлон его и только его. Он умрет, но не даст никому его коснуться. Он убьет, но не даст другому целовать его.

В бешеной ярости он достал пистолет. Руки все еще безостановочно тряслись.

Вдруг его взгляд поймал блеск металла на запястье, и он застыл на месте. Браслет любви. Причина, по которой он дал Фейлону ключ, – была. Причина, по которой он носил этот браслет, – была. То, что он чувствовал, то, что было между ними, – было взаимно. Не могло не быть.

Странно, однако его тело перестала бить дрожь, и он задышал ровнее. Причина существует. Причина, по которой Фейлон приехал в Москву. Он должен сначала выяснить, какая, а уже потом будет принимать решения.

- Пожалуйста… скажи, что ты приехал ради меня, – еле слышно прошептал он зажмурившись, гладя кончиками пальцев ровную поверхность платины на запястье. – Скажи, что ты приехал ради меня, и я никогда больше тебя не оставлю.

(продолжение следует)

@темы: фанф по видоискателю "Жестокие намерения"