Лю, Ше, Лао

[Альбеа]

Путь ведущий примиком в райАвтор: PaleFire&Tanuki
Бетинг: Уянц, *Oxocanta*
Фэндом: "You're My Loveprize in Viewfinder"
Рейтинг: NC17
Жанр: драма, стеб
Саммари: "Ловите нам лис и лисенят, они портят наши виноградники, а наши виноградники в цвете".
Предупреждение: альтернативное развитие сюжета, новые персонажи.
Дисклеймер: Герои принадлежат законным владельцам.
Статус: закончен, продолжение в комментариях


Глава 25
Джин писала отчет. Джин очень старательно писала отчет, пытаясь не сбиться на жаргонизмы. Суть всех высказываний всех молодых докторов сводилась к одному и тому же. Примерно: «А она, блядь такая, мне не дала. Она вон тому глазки строила, небось ему дала, но он не колется». И так по кругу. Ну разумеется: «Тебе она дала? Нет? И мне не дала, вот блядь-то». Девушка из анекдота. Никому ничего не дала, даже авансов, и при этом так хорошо себя поставила, что ее никто лишний раз и не спросил. Ну, съездила одному кобелю по яйцам, ну, еще одного, старого придурка, кофе со слабительным угостила… Короче, девка-то своя в доску. Так вот и надо.
Ладно, личные симпатии – личными симпатиями, но Джин уже точно просекла, где собака порылась. Дело явно в установлении отцовства, а мужики в простоте своей самого простого, как водится, не видят. Ким, умница, подсказала: есть способ проверить ДНК неродившегося ребенка. Точный способ, любого убедит. Вот твоя карта ДНК, вот детская – сиди, сверяй. Если мальчик, так вообще вероятность почти стопроцентная. А у Лао как раз мальчик.
Цзяо Вэй два раза прочитал отчет. Подумал. И сказал:
- А с чем сверять?
- Кровь потенциального отца.
- Нету. То есть его нет в стране. – он снова задумался. – Или… Так, пусть берут эту пробу чертову, а насчет его генкарты я узнаю. Должна быть.
- Вот прямо так и берут? Анализ дорогой, страховка не покрывает, направление выписывает врач. Ваша девушка медик, не забудьте, ее обдурить не получится.
- Ну пусть врач что-нибудь придумает. Плановый анализ, что ли. Деньги будут.
Как только Ли Джин ушла, Цзяо отправился искать Йо. И нашел – играющего в шашки с Тао и явно мающегося от безделья.
- Пойдем-ка. Разговор есть.
Йо посмурнел и вышел за Вэем.
- Чего тебе?
- В Макао хочешь?
- Чего?!
- Завязки у тебя в Институте Крови были?
Йо прищурился, не говоря ни да, ни нет.
- Ну ты же не хочешь в Макао. К Мишеньке.
Японец передернулся.
- Генкарта господина ведь там осталась, верно? С тех поисков? Дай мне выход на специалистов – и отдыхай неделю.
Йо свистнул сквозь зубы.
- Зеркало и яшму тебе не дать? И громовую колесницу в придачу?
- Себе оставь. Надо сделать еще один анализ. Ты искал плохо, понятно?
Йо замер. Распахнул глаза:
- Есть? Но тогда это моя линия разработки.
- Была твоя, стала моя. Прямой приказ Дракона, звони, сверяй полномочия. Но лучше бы тебе его сейчас не беспокоить.
- Спасибо, я в курсе. У меня тоже прямой приказ, и… а, понял. Хорошо, но с моим участием.
Цзяо Вэй улыбнулся.
- Сколько угодно. Пойдешь с врачом договариваться. С ее врачом. И чтобы ни гу-гу. А то я и без Се Сяо обойдусь.
Проглотив комментарии по поводу подчинения Се Сяо Дракону лично и так далее, Йо кивнул, нимало не беспокоясь тем, за кого его посчитают.

***
- А пункция точно нужна? – Мэй не хотелось лишних процедур. Да и лишних денег у нее не было.
- Плановая акция. Оплачивает то ли Apple, то Motorola, то ли мэрия. Сама знаешь, как бывает.
- А если я откажусь?
Хэ покачал головой.
- Минус льготные витамины и лекарства. Ну что ты как маленькая? Один укол, под местным наркозом, малыш даже и не проснется. Зато ты точно будешь знать, что он здоров.
Мэй подумала. Отследят все потенциальные генетические отклонения. Бесплатно. Хотя толку-то… Даунизм не лечится, и аборт делать поздно. Хотя, если это даун… Ну что ж, дорогое государство рекомендует приют либо эвтаназию – негласно. И нечего дергаться. Ребенок здоров. Точка.
- Хорошо. Когда?
- Сейчас. Держи направление и иди в процедурную. Потом придешь ко мне.
Через полчаса Йо получил контейнер с пробой амниотической жидкости. Расплатился с врачом, оставил изрядную сумму в больничной кассе и повез биоматериал в Институт Крови. Женщину он так и не увидел. Даже имени не узнал – вместо него с врачом договаривалась крепкая разбитная бабенка. И это было, наверное, к лучшему. Йо только в машине понял, что его принимали за отца ребенка – или за ревнивого любовника беременной женщины. И так, и так плохо.
Бабенку звали Джин. Это Йо узнал после того как сдал контейнер под расписку, подробно расписал, чего ждет от анализа и с тоской выяснил, что раньше чем через три недели результатов можно не ждать – чем точнее, тем дольше. Генетик что-то говорил про двенадцать и двадцать два маркера, про редкие генетические комбинации в образце, но все это было для Йо темным лесом. Для Джин, как выяснилось, нет, потому что потом она затащила Йо в какой-то ресторанчик и за пивом принялась объяснять.
Джин сразу сообразила, что этот чудесный лопух – порученец заказчика. Ага, ну можно тогда и прикинуть, кто заказчик, исходя из порученца. Это вам не Цзяо, такие люди… такие люди где попало не работают. Лопух-то аналитик волею богов, только уж больно узкоспециальный. Маленький еще, короче. Но мальчик красивый, и какой-то зашуганный: такие вырастают в обществе красивых мужиков немного постарше себя. Наверняка хозяин – что-то вроде его личного идеала. Вот парень и сравнивает... ну да, сравнила себя как-то с соловьем кукушка… утопиться пыталась.
Йо моментально расслабился с Джин. Умная, но не нудная, разбитная, но не пошлая, все понимает, но много не говорит, и лишнего не спрашивает… хороший человек. Вот только как он оказался в постели с этим «хорошим человеком», Йо не понял даже поутру, уминая домашний завтрак. Завтрак был вкусный, Джин в халатике ничуть не хуже, чем без. Ляжки у нее крепкие. И кофе. Йо понял, что еще зайдет.
Джин поняла, что этот мальчик зайдет еще не раз и не два.

Глава 26
От Кулаковых уезжали после завтрака. Прощались очень по-русски, тепло, душевно и без лишней интимности. Фей Лонг все-таки оценил прелести русского гостеприимства: баню, лыжи, прогулку на снегоходах и красоту бескрайних… равнин или просторов? А главное, русскую красавицу Наденьку и приисковых инженеров. Не понравились ему только русская кухня в ее сибирском варианте и читинская золотая молодежь. Ну и собаки. Правда, это было совершенно взаимно. Наденькин хаски, сколько ему ни выговаривала хозяйка, все косился на Фей Лонга с подозрением и нездоровым интересом.
Звенящее ощущение прошло, едва машина отъехала, и пришли размышления. Это что же, он был необходим для развлечения?.. Ше Хуй с полчаса тешился обиженным молчанием Дракона. Потом поинтересовался:
- В гости звали?
Фей ответил не сразу.
- С супругой.
- Это хорошо. Этого ты просто не знаешь. Есть такая традиция – дружить семьями. Так вот, по-русски «дружить» - не только ходить друг к другу в гости. Это совместная работа и содействие на любом возможном уровне. При чем, от тебя это ожидается, но не требуется. Молодец.
Дракон непонимающе хлопал ресницами. Он же просто вел себя как нормальный воспитанный человек. Слушал девушку… Маркшейдера, чтоб ей хорошо было. Честно учился ходить на лыжах… держась за поводок лайки, которая на втором километре этот поводок выдрала из рук и смылась в лес. Пытался пить с мужиками на прииске… хорошо, что удалось отговориться травмой поджелудочной, правда, непонятно, чему все так веселились. Он же честно сказал: «Стреляли». И что в этом смешного? «Золотая» молодежь, конечно, была мерзость… слишком сопляки, для начала. Совершенно неподходящая компания для серьезной умной наследницы Кулакова. Дракон точно знал, что серьезный солидный человек в возрасте от двадцати до двадцати пяти похож на самого Дракона в этом возрасте или на ту же Надежду, но никак не на этих… спирс читинского разлива.
- Ты теперь можешь туда поехать в любой момент, по приглашению или если найдешь время, - порадовал Дракона Ше Хуй, - а время ты найдешь непременно. Прииск ведь работает? Карту нарисуешь, если что? Но и это не все…
- Работает. Нарисую, по топографической съемке.
- Фей Лонг, - нежно, отеческим тоном сказал Лис Байше, - очнись. Контакты налажены. Просчитай развитие и завязки.
Дракон еще немного похлопал ресницами, встряхнулся и закрыл глаза – сейчас так было легче думать. Новое поколение и новое поколение. Ше Хуй доволен, значит, доволен и старший Кулаков. Старшему почти пятьдесят, значит, лет через пятнадцать его сменит Надежда… и ее друзья. Близкие – раз с женой. Как интересно работать с молодыми русскими… Стоп, обобщать по одному контакту нельзя. Подождем до…
- Хабаровск или Благовещенск? – не открывая глаз, спросил Фей Лонг.
- Благовещенск. Интереснее, чем там, не будет, – недобрым голосом пообещал Ше Хуй.
- Агрессивная китайская диаспора, - Дракон моментально очнулся. – Промосковская администрация. Назначенный сверху губернатор.
Ше Хуй благостно покивал. От подобных радостных улыбок Фей Лонгу делалось не по себе.
- Он самый. И ты отправишься к нему с официальным визитом.
- Как кто? – Дракон выпрямился на сиденье, повернулся к Ше Хую. – Байше наносит официальный визит кремлевской мафии на местах?
- Очень смешно, - слегка поклонился Ше Хуй. – Придумай легенду сам.
Думал Дракон недолго.
- Как представитель фармацевтического концерна. Просьба дать официальную поддержку и разрешение на расширение плантаций лекарственных растений.
- Очень хорошо. И неофициально будешь намекать, что ты представляешь достаточно влиятельное семейство.
- По-русски это называется «понтами меряться»? Потребуются доказательства. Я могу отдать Короткову Сё Седа или Ли?
- Посмотрим. Возможно, обоих.
Вместо Макао Йо вылетел в Токио. Там уже давно закончились рождественские каникулы. Город кутался в пальто и даже шубы, шутка ли – всего плюс восемь! Конечно, Асами Рюичи мода сезона на пестрые шарфы и замшевые перчатки не касалась. Он такой… Йо наконец понял, какой. Были такие старые американские фильмы про Перри Мейсона… про адвоката. Пятидесятые годы – очень стильно. И как у него получается? У Йо не выходило, он даже и не старался.
Асами слушал внимательно, вопросов почти не задавал. Кажется, ему и так было обо всем известно. Хотя, скорее всего, это видимость. Для пробы Йо решил умолчать про Институт Крови и все, с ним связанное, и сосредоточиться на Янцзу.
- В этом месяце он намерен официально признать дочь. Жениться пока не собирается. Работает по направлениям, намеченным Драконом. Самого Дракона в городе нет, где он – неизвестно. Янцзу также не в курсе и весьма этим раздражен. Последнее распоряжение Фей Лонга перед отъездом – нанять для Тао репетитора по курсу начальной школы.
Асами кивнул, закурил. Чуть прищурился сквозь дым, делая какие-то свои выводы.
- Не нужно больше Дракону сказок на ночь, - сообщил Асами. Йо выпрямился, стараясь не слишком явно демонстрировать удивление. – Хорошо. Тебе тоже больше не нужно сказок на ночь, верно?
Йо некоторое время честно недоумевал, к чему этот вопрос. Задумался… сказок на ночь ему и раньше не надо было. Но теперь – Джин и кофе по утрам… неужели и у Дракона? А как же тогда Асами? Йо посмотрел на шефа с сочувствием. Судя по удовлетворенному виду, шеф в сочувствии не нуждался. Ой, как же все запутанно…
- Очень хорошо, - продолжил Асами, - все на удивление удачно складывается.
Йо даже думать не стал. Вариантов взаимодействий Дракона, Асами Рюичи и неизвестной беременной женщины могло быть неограниченное число – больше, чем в голову помещается.

***
Благовещенск оставил по себе ощущение дешевой офисной бумаги на языке, ржавой воды на коже и двухэтажной тоски. Самыми умными существами в самой лучшей гостинице города оказались рыжие тараканы, которые принудили мышей выходить только по ночам, а крыс не пускали дальше кухни и бойлерной. Соплеменники оказались хуже русских – те просто пили водку и, напившись, тихо замерзали по сугробам. Китайцы же шастали через Амур и обратно, подкупали таможенников и патрули, провозили контрабандой родственников и шлюх, а так же родственников шлюх и шлюховатых родственниц, пили, что считали вкусным, и совершенно плевали что на русские, что на китайские власти. Это было унизительно. Дракону впервые в жизни стало стыдно за свою национальность – русские не особо разбирались в народностях, диалектах и прочих этнических нюансах полуторамиллиардного соседа. Китаец – значит, пакость. Здесь Фей Лонг начал их понимать. У благовещенских китайцев было много общего с гостиничными тараканами. Появись такое рядом с Гонконгом – Фей бы первым субсидировал обнесение берегов пятиметровым заграждением из колючей проволоки. Кстати, а это мысль… Коротков наверняка примет пару железнодорожных составов спиралей Бруно с благодарностью.
О диаспоре как таковой не было и речи. Хоть сажай ставленников Байше вместо сданных уголовников. Но это забота Ше Хуя. Сам Дракон на китайской стороне даже носа не показал. Уж лучше гостиница с тараканами, чем тараканы с косами.
Хотелось домой. Поругаться с Янцзу, сходить на концерт Пинк Флойд с гонконгской капеллой слепых, помедитировать на кладбище, проверить, как Тао зубрит иероглифы… да хоть напроситься в гости к Лао Мэй, наконец! Все же меньше позора, чем дальше ездить по России.
- Хабаровск, - объявил Ше Хуй в аэропорту. – Нас ждут.

Глава 27
Хабаровск по сравнению с Благовещенском выглядел городом порядочным, уважающим себя и собственные традиции. Невысокий, просторный, удивительно чистый. Не пустынный и не пустующий. Здесь никто не валялся по сугробам и не шатался без дела, но и никто не суетился бессмысленно. И, несмотря на холод, пахло морем… Их встретили в прямо в аэропорту, отчего-то на двух машинах, сразу же устроили коротенькую автомобильную экскурсию по городу, рассказали о его истории и только после этого отвезли в большой кирпичный особняк в пригороде. Там гостей встретила уютная седеющая женщина с рыжими бровями и ресницами, обрадовалась чему-то и тут же увела Фей Лонга располагаться и знакомиться. Только после бани и легкого ужина до Дракона дошло, что это-то и есть Настасья Егоровна Крутых, грозная хозяйка краевой фармацевтики, как традиционной, так и нетрадиционной. Еще позже он понял, что все, за ужином присутствовавшие – Крутых, родственники и свойственники, а ведь народу было много. Клан под стать китайским – нормальным китайским. Нефтяники, фармацевты, охотоведы, историки, лесопромышленники, даже военные.
Настасья Егоровна отчего-то смотрела на Дракона строго, но с пониманием, будто знала о нем что-то, чего он и сам не подозревал. Выспросила про диету, шикнула на мужа, вздумавшего потчевать гостя перченым и крепким, и очень скоро разогнала всех – гостей отдыхать, детей развлекаться во флигеле, старших – в бильярдную. Делала она это как-то совершенно незаметно, ровно – но при этом никому и в голову не приходило ослушаться.
За завтраком народу было гораздо меньше. Артем, черноволосый красавец, похожий на кавказского уроженца, долго и восхищенно рассказывал об охоте. Кто он такой, Фей Лонг сообразил, только когда Настасья Егоровна отвесила сыну подзатыльник – тот, забывшись, попытался накормить гостя «настоящей аджикой». Пахла аджика знакомо... Дракон даже улыбнулся, вспомнив Сандро Жордания, и тут же рассказал о знакомстве, постаравшись превратить историю в анекдот. Настасья Егоровна помянула какой-то зимний вечер в Гаграх, ее младшая дочка Лена захихикала и пообещала «гоблинский перевод», средние мальчишки рассмеялись. Тут на Дракона упало озарение. Они все – семья, но при этом… при этом им легко. Они не скованы каноном, и это им совершенно не мешает. А Артем, кажется, вовсе не сын Данилы Сергеевича. И это им тоже не мешает…
После обеда Дракона позвали в бильярдную. Некоторое время погоняв шары с Артемом, Фей Лонг удивился, получив предложение сыграть партию с главой семьи. А где Лис Байше?
Первую партию Фей продул, потому что правила русского бильярда пришлось осваивать на ходу. Шары тут были крупнее, чем в пуле, кии длиннее, стол больше. Ко второй приноровился. Грузный, тяжелый Крутых двигался легко и бесшумно, как большой зверь, вроде медведя. Сначала он выспрашивал о семье. Узнав, что Фей Лонг сирота, очень удивился, зашебуршился пальцами в русой бороде, и хитро прищурился. Рассказал, что ведет свой род от самого Ерофея Павловича Хабарова, пообещал показать музей истории края. Выиграл еще партию. Посетовал на то, что Артем предпочитает охоту бильярду и рыбалке – нетерпелив слишком, все бы ему сразу. Дракону очень хотелось спросить про то, в кого Артем такой жгуче черный – при рыже-русых родителях, но это было бы слишком бестактно. По официальным данным понять не удалось ровным счетом ничего – Настасья и Данила поженились за полгода до рождения первенца, все чин-чином.
Третью партию Фей Лонг свел вничью, четвертую проиграл, а после пятой, снова сведенной вничью, зашла Лена, поругала папу за то, что он, чемпион края по русскому бильярду, играет с гостем, и позвала их пить чай. Данила Сергеевич буркнул, что такие молодые да ранние сами кого хочешь под стол загонят и кукарекать заставят, и попросил принести чай в библиотеку.
От коньяка в заваренный до цвета мореного дуба хун Дракон отказался. От сахара и меда тоже. Варенье… варенье можно есть отдельно. Например, взбитую с сахаром дикую землянику. Вспомнился пошлый арбатовский анекдот про «чудище заморское», совершенно не к месту и не ко времени.
- У вас тепло, - сказал Фей, которому было почти жарко.
- Ну, завтра на охоте намерзнешься. Артемка с вечера велел кабана выследить. Стрелять-то умеешь?
- Само собой. – Фей Лонг сам не заметил, как заразился и неспешностью речи, и местными оборотами.
- А из карабина?
- Не пробовал. Но если пристреляться дадут…
- Это если Темке вожжа под хвост не попадет. Он у меня такой… темпераментный. А Настюша ему потакает. Дескать, студент еще, пусть побесится, пока работать не припрягли как следует.
Дракон молчал. Было очень интересно послушать про темпераментного Артемия Даниловича.
- А ты-то жениться думаешь? Не мальчик уже.
Да что они все, сговорились? Тридцати же еще нету!
- Тут ведь главное что – чтобы баба была правильная. Остальное все пустяки. Если баба правильная, ее надо цап – и того, чтобы не ушла. Потому что детей воспитать можно, а баба либо есть, либо нет. Уйдет – другой-то и не случится. Понимаешь?
Данила Сергеевич в бильярдной потягивал коньячок с лимончиком, а сейчас пил чаек пополам с коньячком. И понял Фей Лонг следующее. Крутых очень любит жену, и женился по любви, а вот беременна она была, кажется, от другого. И ведь верно – детей можно и воспитать, и, может быть, нарожать еще… А вот женщина может оказаться и единственной. Точнее говоря, первой и последней. Скорее всего, Данила Сергеевич очень хорошо понимал, что потом у него на любовь не будет ни сил, ни времени. У того же Кулакова второй брак, кажется, менее удачен, чем первый. И Настасья Егоровна - с мужем, а госпожа Кулакова где-то отдыхает, и ее дети не наследуют.

Глава 28
- Здоров, как тигр, - сообщила Мэй, зайдя вечером в комнату Никки. – Результаты пришли. Ни отклонений, ни мутаций, ни болезней… красота. Но мальчик. Замучаюсь я с ним.
- Вырастим, - отозвалась Никки, прикрыв ноутбук.
- Всей тусовкой? Ну спасибо…
- А что? – удивилась Никки. – Хрен с тобой, дорогая подруга. Ты решила, а мы что, должны погулять пойти? Не надейся.
- Ой-ой… - покачала головой Мэй. – Ты диплом защищаешь летом, забыла?
- Беруши куплю.
- И в аспирантуру пойдешь? Сумасшедшая англичанка.
- Сумасшедшая китаянка. Твой-то не звонит?
- И не позвонит, с чего бы? Слива опять распустилась, только любовь отцвела – так всегда и случается.
- Я тебе говорила, что надо у него телефон взять. Хоть бы налог заплатил.
- За первого ребенка не взимается, - скучным голосом сказала Мэй. – Все прошло, Никки, хватит об этом. Мне неприятно.
- Срок-то какой? А то я путаюсь все время.
- Второй триместр. Шестнадцать недель по зачатию.
- Ахха. Значит, еще рано…
- Рано что?
- А, дребедень всякую искать, – смутилась Никки. – Я тут уже поспрошала.
Мэй помрачнела.
- Плохая примета. Вдруг сглазят?
- По Сети?
- Хотя бы и по Сети, - серьезно ответила Мэй. – Пойду амулеты повешу.
Никки постучала пальцем по лбу.
- Совсем спятила. Ладно, успокойся – я не для тебя искала, а так… типа, анонимно.
Мэй только вздохнула печально.

***
На засидке было холодно. Влажный ветер дул в лицо, заставляя глаза слезиться, в специальных варежках коченели пальцы, и теоретический курс стрельбы в секача здесь выглядел полнейшей абстракцией. Артем рассматривал в бинокль дальнюю сопку. Ему все было нипочем. Когда Дракон совсем застыл, Артем толкнул его в плечо и шепнул:
- Глянь туда, - сунул бинокль, - левее, левее… Видишь?
Большое, полосатое, нагло-рыжее на снежном фоне. Даже лапы можно разглядеть. С когтями. Зевает, когти о дерево точит.
- Хозяин пришел. Амба. И как бы не была амба нашей охоте…
- Сам съест? – перспектива казалась привлекательной.
- Сам посмотри: он сытый. Ах, красавец. А вот собаку задрать… ему ведь поиграть охота…
- В Муданцзяне на тигриной ферме им уток и кур выпускают поиграть.
- На… - Артем уставился на Фей Лонга горящими глазами, - на тигриной… чем?!
- Ферме, - Дракон не понял, чему Артем так изумился. Ферма как ферма, туристический объект. – Разводят тигров. Потом продают в зоопарки или возвращают в тайгу. Рядом с границей город. Региональный транзитный узел.
- Ага, - Артем отобрал у Фей Лонга бинокль. - Завтра заказываю билеты, с вами в аэропорт поеду.
- А ваш краевой проект что?
- Какой на… извини… какой такой проект? Где?!
- Сихотэ-Алинь. Егерь тигрят-сирот спасал, деньги просил. Я перечислил, не помню уже, сколько.
- Почему у меня не просил? – с совершенно непередаваемой интонацией и очень обиженно спросил Артем. – Так, все, понял. Послезавтра еду туда. – И, успокоившись, поднес бинокль к глазам, - уходит… хороший зверь.
Дракон хмыкнул и посмотрел на кабанью тропу в оптический прицел. Ни признаков зверя. Через час стемнеет, и можно будет спокойно вернуться в тепло. Фей Лонг уже уверился, что он не создан для охоты. И тут услышал лай – далекий и страшный. Собаки кричали. Его передернуло.
- Оттуда идут, - Дракон указал направление. – Не с той стороны.
- Не видно ни фига, - Артем посмотрел в бинокль, - почему оттуда? Руки грей.
Как греть руки, было непонятно. Фей Лонг сосредоточился, пытаясь направить ци. Что-то получалось, но медленно и плохо. Прав шифу, всегда Дракон не о том и не тогда думает. Артем, к ужасу Фей Лонга, снял рукавицы, остался в перчатках и быстро-быстро зашевелил пальцами, пару раз прокатив очень грамотную волну.
- О, теперь слышу. А у тебя уши лисьи. Черт, кого ж это они?
Огрызаться про девять хвостов Дракон не стал. Перед собаками шло что-то… ужасающее. Волна ярости, мощи и злобы вспарывала снежную целину. Фей подался назад, вцепился в карабин, выдохнул и прицелился, преодолевая страх. На лбу выступила испарина. Артем матерился.
- Собаки, Фей. Понимаешь? – почти жалобно сказал он. - Ну! С Богом!
Фей не понимал и понимать не желал. Желал он пару бронебойных патронов, а еще лучше – автомат. Карабин, конечно, хорошо… но десять патронов – мало. А если этой твари надоест бояться? А если она сообразит, кто действительно его враг? Что ему собаки? А люди, вот они – пару раз стукнуть по дереву с разбегу да боком, и упадут, как перезрелые персики.
Если кабан пройдет прямо под засидкой, его не достать. Всего три точки поражения на всей огромной туше – мало. Метрах бы в пяти, а лучше в десяти – вон мимо той елочки, между кустом и сосной.
Время кончилось.
Первый раз Артем стрелял не прицельно. Под ноги, чтобы хоть сколько-то изменить направление движения. А во второй – выстрелили оба, синхронно. Секач неожиданно высоко взвизгнул и закрутился на месте. Фей, сообразив, начал прицельно стрелять по ногам – странно тонким для такой туши. Если завалится набок, будет проще, с перебитыми ногами он не попрет. Третий выстрел Дракона разнес сустав над левым задним копытом, на снег выплеснулась кровь, а вепрь присел на задние ноги, скрыв и перебитую, и здоровую. Собаки, догнав его, исходили лаем, но близко не подбирались.
- Опытные, - Артем выстрелил в глаз, промахнулся – пуля отрикошетила от широкого лба, выстрелил снова, попал чуть ниже третьей точки, в легкое.
Дракон бил по передним ногам. Где там сердце, где позвоночник, а где мозги, он сейчас и не помнил. Левая передняя – кабан валится набок, взмахивая в воздухе правым копытом.
- Да! – завопил Артем и попал-таки в позвоночник. – Теперь в бошку, давай!
Собачий ор отдавался звоном в ушах, рев и взвизги кабана отвлекали. Фей Лонг сосредоточился, прицелился, уловил мгновение неподвижности и выстрелил. Из огромной туши будто выпустили воздух.
- Все, - сказал он. – Выпить есть?
Артем перевел дух, вынул из-за пазухи фляжку. Хлебнул сам, протянул напарнику. Спиртом не пахло, пахло терпкими травами и отчего-то корицей. Артем полез вниз. Подойдя к туше, крикнул радостно:
- Это Клык! Это, бля, хуев ёбаный Клык, наконец!
Фей Лонг неразборчиво хмыкнул. В своре было пятнадцать разноцветных лаек, и все они собрались под засидкой. Пока собак не уведут, Дракон слезать не собирался. Клык так клык. Внизу тоже клыки, много.
Артем исполнял вокруг кабана какой-то причудливый охотничий танец. Издалека ветром принесло сочные, тяжелые матюги с упоминанием амбы и все того же Клыка. Егерь остановился неподалеку от дерева, спешился. Самый крупный пес подошел, требовательно задрал морду вверх. Егерь с ласковым матерком потрепал его по ушам, обматерил за ошибку, похвалил, снова обматерил. Вокруг цветком собрались псы. Дракон посмотрел вверх, на небо, сквозь сплетение ветвей. Собаки и собачники. Хороший зверь амба – он их ест.

Глава 29
- Владивосток? – на этот раз Фей Лонг, против всех правил вежливости, задал вопрос первым. В Хабаровске ему понравилось, но если закономерность сохранится, следующий город – если это не Гонконг – будет отвратителен. – Или Южно-Сахалинск?
- Южно-Сахалинск. Во Владивостоке нам нечего делать, - Шей Хуй был доволен. Ше Хуй просто лучился довольством. - Сихотэ-Алинь – это ты сам придумал?
- Амба подсказал, - буркнул Дракон. – Много тигров – мало собак, хорошо.
Лис Байше засмеялся. Ничего более странного Дракон в жизни своей не слышал – смех был похож на тявканье, а зубы у Ше Хуя оказались мелкие и очень острые. Промелькнула и тут же растаяла непойманной какая-то мысль.
- Сахалин – надолго?
Невероятно хотелось домой.

***
Асами Рюичи курил уже третью подряд сигарету. Тоёхара выродился в отвратительно ублюдочный псевдоевропейский промышленный город. Чертовы датчане. Чертов «Газпром». Чертовы китайцы – расходный материал. Чертовы русские, которые не в состоянии контролировать собственные территории. Чертов Путин, не желающий понять, что спорные территории лучше отдать добром, пока их не отняли силой. Его раздражало все. Айнские и китайские – вперемежку – рожи, попадающиеся на глаза. Датчане, забывающие в сложные моменты английский язык. Русские, которым, кажется, было все до фени. Администрация рыбозавода, которая на самом деле заварила всю эту кашу и не знала теперь, куда деваться.
И тут явился Фей Лонг. Асами не слишком удивился. То есть, наверно, не удивился он Лису Байше и, в общем, не удивился тому, что к Лису прилагался Дракон. Но ситуация в целом чем-то сверхъестественно раздражала. Обаяние двух лисов разом – Фей Лонг и Ше Хуй были сверхъестественно похожи – разом сводило на нет и местные, и датские расклады. Очевидно, что датчане как представительство не удержатся на этой земле. Как акционеры – сколько угодно.
Ничьи земли. Айны рассказывают сказки про ничьи земли, и, кажется, это очень старые сказки. Только в современной действительности ничья земля – это спорный кусочек мира, на который зарятся все. И который, как правило, не по зубам никому.
Фей Лонг обрадовался Асами как родному. Хоть одно знакомое и понятное лицо за весь этот безумный январь. И вообще, Рюичи надежен. С ним можно просто поговорить, и слова не обязательны – он поймет. Можно даже извиниться… есть за что, если быть искренним. Им нечего тут делить – Байше нужна надежная транзитная база, а японцам – территориальные воды и все, что в них плавает. Включая транзит.


Это было дико. Это было очень скучно. Это были поступенчатые переговоры с дипломатическими маневрами. Когда Ше Хую все надоело, с директором злосчастного рыбозавода он договорился о чем-то напрямую, после чего официальная стадия переговоров завершилась. Датчане с Газпромом тягались об условиях финансирования, местная администрация искала собственных выгод, китайской диаспоры как таковой здесь не было… В общем, оставалось выяснить, чего именно хотят японцы.


- Я хотел бы принести тебе извинения за тот инцидент с Такабой в Токио, - произнес Фей Лонг церемонно. И уточнил: - Первый.
- Принято, - Асами было несколько не до китайских церемоний.
Фей кривовато улыбнулся. Опиум… это был просто опиум. Рюичи об этом, конечно, лучше не знать.
- Поездка в Гонконг пошла ему на пользу? – Дракон вытянул сигарету из пачки японца и закурил. – Проклятая это земля – Сахалин.
- Ничья, - дополнил Асами. - Да, он перестал притворяться журналистом и почти похож на человека. А фотограф он неплохой.
- Пришли его ко мне, я велю показать ему город. Можешь не опасаться, у меня есть кое-что более занимательное, чем мальчик-в-розовом.
- Рад за тебя. Но Такаба не тема для размышлений.
Оба устали. Устали до того, что не могли простроить внятного диалога. Это ведь не на полунамеках даже… Это намеки на намеки.
- О да, Такаба и размышления, - смешок Дракона был больше похож на кашель. – Равно как и твой старший мальчик… как бишь его…
- Йо до сих пор переживает по поводу наших отношений, - усмехнулся Асами.
- О чем??? – глаза у Фей Лонг стали круглыми-круглыми. – Он что, такой… романтик?
- Его зовут Йо. Как ты думаешь, что он говорил в детстве? Теперь он не говорит этого вслух.
- Если он хоть подумает что-то такое в Байше, его будут звать Ойбля, - мрачно пообещал Дракон.
- И давно ты проводишь «зимние каникулы»? – поинтересовался Асами.
- А какое сегодня число?
- Двадцать какое-то.
- Значит, три недели, - Дракон начал распрямлять пальцы. – Собаки на лыжах. Тараканы и спираль Бруно. Амба и секач. Ну и тут… ржавое железо.
Собак на лыжах Асами представить не мог. С тараканами и «колючкой» все ясно… Амба – это, наверное, Приморье. Хорошо Фей Лонг отдыхал.
- А в Сянгане уже абрикосы в цвету, - Дракон вздохнул. – Только вдали от родных берегов появляется чувство дома.
Кажется, Лю Фей Лонгу было совсем плохо. Он никогда так надолго не покидал Гонконга. А тут еще русская зима…
- Сколько вам еще здесь? – поинтересовался Асами. Самому ему «здесь» предстояло провести еще изрядное количество времени.
- Пока не уедем. Скоро. Не больше недели.
Дракон устал. Здесь он был бесполезен. Здесь он не знал даже, что происходит и на что надо смотреть в первую очередь.
- Не ваша земля. Обходной путь. Когда бодаются два быка... змея скользнет под ногами.
Фей Лонг покивал. С надеждой посмотрел на Асами. Конечно, Рюичи не будет делать за кого-то его работу… но Дракон уже даже думал с трудом.
- Фей. Договориться можно позже и не здесь. А здесь вы создаете… излишний ажиотаж. Нам не нужна настолько глобальная проблема.

Глава 30
Цзяо сидел в привычной забегаловке и ждал заказ. Завтра прилетает шеф, и с нормальной едой лучше попрощаться заранее. У Дракона, конечно, изысканный вкус… Но блюда, соответствующие его изысканному вкусу, Цзяо не насыщали, и едой всю эту дребедень он никак не мог считать. Поэтому охранник давно завел себе привычку наедаться до отвала, впрок и при каждом удобном случае. Суп, свинина в кисло-сладком соусе, две порции, и никаких овощей.
В просвете появилась знакомая фигура. Младший Хань из службы безопасности Янцзу… Ну, не младший уже, но это – тоже по привычке. Значит, повезло выпить за его счет. Не с Йо же, в конце концов, общаться недавно приехавшему из Макао вместе со всей командой Янцзу Ханю.
Хань Гу буркнул что-то невнятно-почтительное, как он всегда делал. С речью у парня было худо еще с детства – Цзяо помнил его совсем сопляком, вечно маячившим где-то рядом с дядей. Дождавшись кивка, сел за стол. Сразу заказал пиво для Цзяо, бульон с красным рисом для себя. Говорить с людьми он не умел, но изо всех сил старался быть полезным. Правда, города и раскладов он толком не знал, зато умел слушать. Цзяо подозревал, что Хань хочет перейти к Фей Лонгу, но это вряд ли. Дракон запытал Ханя Старшего, и не в его обычаях было после подобного связываться с кем-то из семейства жертвы. Надо думать, Фей Лонг просто брезговал. Он и пытал то с той же миной, с какой породистая сиамская кошка играет с помоечной мышкой.
В общем, разговор, точнее, монолог Цзяо, катился по накатанной колее. Двойная порция мяса… да, завтра, с утра, и что ему придет в голову – никто не знает. В этом, собственно, и есть один из принципов безопасности Дракона – если он не сидит в Башне, то куда его понесет, он, пожалуй, и сам не знает заранее. Натура такая. Впрочем, у Цзяо были подозрения о том, где Фей Лонг окажется завтра вечером и что будет делать, но Ханя это не касалось. Если у Дракона стало что-то складываться с наследником… тссс… даже не думать, чтоб не сглазить. Лю Янцзу наследует дочь, и что из нее вырастет да за кого ее выдадут – пеной по морю начерчено. Современные детишки рвутся жениться сами по себе, не слушают старших. А у Дракона будет сын, и если все сложится так, как видится, то семье Лю наследует именно он, а вовсе не Лю Мей.
Хань молчал и слушал. Значит, завтра. Наконец-то. Ясно же, что отдыхать в Башне, после всех-то дел, Фей Лонг не станет. Домов всего пять – или шесть? – в каком-то из них да заночует. У большей части особняков Фей Лонга постоянной охраны не было – только районная да Цзяо. Он, конечно, мужик серьезный, стреляет на слух, дерется как тигр… в общем, удачное знакомство. Тигры, они такие – в друге не заподозрят врага. Есть еще второй, постоянный водитель, но его дело – руль вертеть, а в свободное время он, на самом деле, тот еще ходок по бабам. Где есть симпатичная служаночка – там и пригреется. Все получится. Хань точно знал, что завтра удачный день для его начинаний.

***
Телефон жалобно запищал – номер звонившего не определялся. Мэй заложила анатомический атлас берцовой костью, перевернулась на спину и взяла телефон.
- Лао Мэй слушает, - бодро произнесла она.
- Здравствуй. Это Фей. Прости, что долго не звонил – дела.
- С кем не случается, - согласилась Мэй скучным голосом, прикусывая палец, чтобы унять заколотившееся сердце. – И тебе здравствуй.
- Только что из аэропорта, - Фей переложил телефон к другому уху. – Еду домой.
- Рада за тебя. – Мэй все меньше понимала, с какой стати он звонит. И слышно, что рядом с аэропортом. Так и что?
- Я хочу тебя видеть, - продолжил Фей Лонг, - меня долго не было…
Мэй наконец сообразила.
- Так вот откуда у тебя акцент появился?
- Какой? – удивился Фей.
- Не знаю. Странный. А нам обязательно встречаться, а?
Фей долго молчал. Кажется, недоуменно. Потом спросил:
- Ты не хочешь меня видеть?
- Хочу, - честно сказала Мэй и натянула одеяло повыше – у нее зябли ноги, а включать обогреватель было лень. – Но сомневаюсь, что тебе это надо.
- Может быть, я сам буду решать, надо мне или нет? – ласково, но до неприятного твердо произнес Фей. – А как ты себя чувствуешь?
Мэй хихикнула. Он начал злиться… и это было до того мило, что она не удержалась.
- Я по тебе соскучилась. Просто была уверена, что ты больше не объявишься.
Фей опять долго молчал – и даже не дышал в трубку.
- Разве могло быть иначе? Постой… за кого ты меня принимаешь?!
- Тш-ш-ш… Тебе весь список ассоциаций или как?
- А может быть, при встрече?
- Ну… в общем, кроме как для глупых разговоров, я все равно уже ни на что не гожусь, - заявила она. – Зато уж глупостей у меня… Только вот холодно очень. Когда и где?
- Холодно? – встревоженно переспросил Фей. – Приезжай ко мне завтра в семь. Или за тобой прислать машину?
Мэй хихикнула:
- Утра или вечера? Приду. Мне полезно пешком ходить, а тут рядом. И да, холодно. Сегодня всего тринадцать градусов, температурный рекорд месяца, ты что, не в курсе?
И тут Фей засмеялся. Звонко и, кажется, нервно.
- Плюс тринадцать! – проговаривал он сквозь смех. – Холодно!
- Э? Ты чего? Тебя что, на Аляску носило?
- Нет, в Сибирь, - он продолжал смеяться, - там в шубах ходят. Приходи, я тебе шубу настоящую покажу. И фотографии с охоты.
- Гринписа на тебя нет, - пожурила она. – Экстремальщик. А ты уверен, что не хочешь отоспаться пару дней, в себя прийти? Реакклиматизация – это тебе не соленая слива. Я серьезно, Фей. Сосудистые явления, давление, все такое.
- Сплошные сосудистые явления, - почти серьезно почти согласился Фей. – Как раз к семи вечера отдохну. Я очень хочу тебя видеть.
Мэй помолчала.
- Я тоже. А насчет ассоциаций – Магнус из холмов Эрин. До завтра.
И она нажала отбой.
У Дракона уже сутки кружилась голова. Не сильно, но постоянно. Реакклиматизация, чтоб ей. Город фонил миллионами голосов, и разобрать, где чей, Фей Лонг был не в состоянии. Слишком много людей, слишком много машин, слишком много электронных импульсов, слишком много ничего не значащего света. Оказывается, он отвык. Он так долго защищался от чужого и чуждого, что забыл, чем оборачивается свое, родное. Где-то под языком все еще сохранился привкус ржавого железа из Тоёхара. А здесь – белый шум, и информационные потоки, и так и кажется, что эти потоки проходят сквозь тебя. Но Ше Хуй дал отмашку на отдых.
С темного неба в сад рушился дождь. Это зима. Холодная зима, шутка ли – всего-то пятнадцать градусов. В комнатах влажно, приходится включать обогреватели. А в костях все морозные иглы – Сибирь не отпускает. И из форсунок гидромассажной кабинки хлещет вода. Нельзя без конца думать об одном и том же, нельзя пытаться простроить в голове разговор с Мэй, иначе с того момента, как она поведет себя, как обычно – то есть непредсказуемо, - все пойдет наперекосяк. Будды, но как можно быть таким идиотом? Как он мог подумать, что ребенок не его? Откуда такая паранойя? Как будто Дракон хоть когда-то ошибался в людях. Да никогда… в суждениях о людях он ошибался, и не раз, а в понимании действий – ни разу. Просто она не верит, что он надежен. Сам виноват, надо было иначе строить отношения. Впрочем, какую надежность можно пообещать мотыльку?..
Тревога не отпускала. За нее, за ребенка… нельзя было соглашаться на то, чтобы она шла пешком – в такую-то погоду. Значит, сейчас он домоется и отправит машину за ней.

***
Все прошло как нельзя более удачно. Тот, в гараже, вообще увлеченно болтал по телефону, одновременно оглаживая зачем-то капот. Цзяо только и успел спросить – «а ты здесь…» - даже пушку не потянул. Старухи-экономки, или кто она там, не случилось. И Фей Лонг – в душе. На душ Хань даже не рассчитывал. Воистину удачный день, ничего ублюдок Лю не увидел, не услышал и не почуял. Тем приятнее будет… возвращение.
В замкнутом пространстве душевой кабинки газ распространился почти мгновенно, а вода заглушила запах. Фей Лонг только и успел схватиться за задвижку и вывалиться Ханю под ноги. Мокрый, голый, весь облепленный волосами… завораживающе-мерзкое зрелище.
Хань заранее прикинул, где будет совершаться действо. И даже первую пару отверстий в столе сделал до того, как сволок бесчувственное тело вниз. Прочее было вопросом навыка – отверстия для стрипперных ремней, зафиксировать шею, растянуть и закрепить конечности. Даже раздевать не пришлось, еще одна удача. Хань снял респиратор, достал нож, покидал его из руки в руку. Провел потной от предвкушения ладонью по гладкой коже того, кто имел наглость называться Драконом Байше. Хотелось начать. Нож просил крови. Он был древний, древнее всей истории семьи Хань, кованный едва ли не всырую. Тяжелый, с рукоятью в ладонь и два пальца, сбалансированный почти на середине лезвия, а не у рукояти, обоюдоострый, почти в классической форме «листок ивы». Этим убивали, не раз и не два. Вряд ли кто-то применял его по иному назначению… Хань будет первым. Он довел лезвия почти до бритвенной остроты – тонкие волоски на запястьях нож срезал без затруднений. Без затруднений он вошел и в кожу чуть ниже правой ключицы, косо, на глубину в полпальца, под очень острым углом. Разрез немедленно наполнился кровью, а Фей Лонг резко распахнул светло-карие с зеленой искрой глаза. Не обращая на это внимания, Хань продолжил разрез. Нельзя было отрываться. Это же каллиграфия. Линию не прерывают на середине.
…Боль и злое железо. Старое, умное. Очень холодное. Проникающее в кровь. Это было, пожалуй, страшнее боли. А еще страшнее были неподвижность и безысходность. Этот – не убивает. И не пытает, в его движениях – полная сосредоточенность. Безумец. Дракон не верил в богов – ему некому было молиться…
Хань напевал песню про хозяина дождя. Он мычал ее под нос с самого утра, и дождь пришел. Все шло как должно. Теперь надо только рисовать до рассвета. Сначала самое простое – грудные чешуи, брюшные чешуи, крупные чешуи бедер и лап до локтя. Потом сложное – мелкие чешуйки шеи, предплечий, лодыжек, изысканный рисунок спины. Не забыть про гребень хребта. И главное – не запороть бороду и усы владыки вод. Времени хватит. Никто не помешает. Когда сюда придут, то найдут только освежеванное мясо. А шкуру дракона Хань Гу наденет на себя и взлетит прямо в зимнее небо, и будет повелевать громами и молниями над Сяньганом, Коулуном, Аомынем…
Это было тяжело. Он и не ожидал, что работа окажется такой сложной. Нет, руки не дрожали, и пот почти не застил глаза. Но кожа у Фей Лонга оказалась пергаментно-тонкой, и волоконца мышц – сразу под ней. Может, правы злые языки, говорившие, что он любит мужчин? Неважно. Как посмела такая тварь называться Драконом?

В первый раз за последние пять лет Мэй опоздала на встречу. Сначала она слишком долго собиралась – вечером хлынул дождь, и пришлось выбирать, как одеться. А как можно одеться, если льет вовсю и если живот такой, что уже не спрячешь? Зонтов Мэй терпеть не могла. Вдобавок, она нервничала – уж очень странный вчера получился разговор. Но в конце концов, уже в половине шестого, вышла из дома, ничего не сказав Никки и взяв только сумочку с телефоном и упаковкой салфеток. Ночевать у Фея Мэй не собиралась. Поговорят, а потом она уедет домой на его машине.
К семи она едва преодолела половину дороги. Оказалось, что в сумерках и в дождь по утоптанным тропинкам невозможно идти быстро. Земля выскальзывала из-под ног, было слишком темно, пару раз Мэй едва не упала. В нескольких местах с горы сбегали ручьи, которых не было раньше, их пришлось обходить или перепрыгивать. Капли лупили по жестким листьям над головой, по капюшону дождевика. Мэй ругала себя за то, что отказалась от машины, но звонить и вызывать такси из глуши Кантри-парка не имело смысла. И она шла дальше.
Была примерно половина восьмого, когда она подошла к задней калитке особняка. Мэй уже привыкла приходить так – матушка Сюань, что ни неделя, нуждалась то в нарядном макияже, то в прическе, то давление померить, то посетовать на желудок. И код электронного замка Мэй выучила наизусть – 52387#39. Набрала его и вошла, пробежала по гравиевой дорожке до кухонной двери, толкнула ее – не заперто. Ну правильно, восьми еще нет, матушка должна быть тут.
В кухне было тепло, так тепло, что иззябшая от сырости Мэй сразу согрелась. Пахло пирожками с печенкой, кофе и мандариновыми корочками. Мэй сразу разулась, поставила резиновые сапоги у порога, скинула шуршащий дождевик. Потрогала теплую еще плиту, посмотрелась в темное окно над раковиной и толкнула дверь в столовую. Оттуда так пахнуло свежей кровью, что Мэй, не думая, распахнула портьеру и почти вбежала в комнату.
То, что творилось там, не помещалось в голове. Невозможно охватить разумом, слишком дико. Кровь. Много крови - на ковре, на столе, на теле распятого на столе нагого человека. Сведенные судорогой пальцы босых ног. Нож – не блестит, красно-серый. Тонкую щиколотку к притягивает к столу выходящий из занозистой дыры узкий пластиковый ремешок. Из-под него сочится кровь. Мэй почувствовала, как округляется рот и сумочка падает из ослабевшей руки. Она подалась назад, когда темный, с ножом, обернулся. Белым сверкнули зубы. Улыбка? Оскал? И еще блестели глаза, хищно раздувались ноздри.
Он не засмеялся – выдохнул сквозь зубы, до-о-олго. Выдернул нож из столешницы, взял обратным хватом. Прокрутил в руке – красиво, с короткого замаха воткнул нож в левое бедро жертвы с внешней стороны. И пошел на Мэй, распахнув руки, как для объятья.
Она не могла оторвать от него взгляда. Услышала, как хрустнул под ногой телефон. Пискнула, когда он больно ухватил ее за плечи и поднял, почти усадив на стол, прямо в кровь. Кто лежит на столе – Мэй боялась подумать.
- Ми-ы-ы-ылая, - прогудел черный. – Маааленькая. Слаааадкая. Пришла посмотреть? Хороооошая девочка. – Он становился все ближе и ближе. Желтушная склера, какой-то неправильной формы зрачки, кожа нечистая, в уголке рта созревший прыщ. – Из драконовой кожи будет плащ, и случится возрождение.
Он говорил еще что-то про драконов, про чешую, про хвост, про кровь – это была полная невнятица и бессмыслица, паранойяльный бред. Или маниакальный? Психиатрия в область профессиональных интересов Мэй не входила. Когда он встал совсем вплотную, она сама притиснулась к нему, заранее нацелилась – и забыла зажмуриться. А он притянул ее к себе, приподняв, и радостно впился в губы. Грубо, не особо умело, но не больно. Язык – толстый, слизистый – скользнул за зубы. Псих приподнял ее со стола, обнимая за талию. А большие пальцы Мэй, со свежим ярко-алым в сливовом цвете маникюром, огладили брови, веки – и вонзились в глазные яблоки сильным быстрым движением. Она тотчас отняла руки. Он взвыл, отбросил ее на ребро стола левым боком. Мэй тут же нырнула вниз, пока он вслепую искал ее вокруг себя, машинально обтерла пальцы о платье. Высунулась над столешницей и увидела рукоять ножа.
Она не задумывалась, кажется, вовсе – легко вынула нож из разреза, нырнула обратно под стол, на всякий случай вытерла показавшуюся скользкой рукоять. Нож был тяжелый, обоюдоострый, кажется, очень толстый. Неудобный.
- Ну, где ты, пташка, - почти справившись с голосом, монотонно повторял безумец. Застыл, прислушался. Кажется, услышал дыхание Мэй под столом. Радостно произнес:
- Ага. Ну, иди сюда…
Она снова нырнула под стол. Толстый ковер скрадывал звук шагов. До шеи не дотянуться. Значит… Она подкралась сзади, ласково обхватила его левой рукой за грудь – и аккуратно воткнула нож в живот немного ниже поджелудочной. Повела лезвие вправо и вверх, вдоль диафрагмы, и резко дернула руку вниз, почувствовав, что он пытается схватить ее за запястье, присела и перекатилась на бок. Слепой забулькал, захрипел, ухватился за живот, пытаясь удержать вылезающие из раны кишки. Завоняло кисло – содержимым желудка и тонкого кишечника. Высоко. И, скорее всего, Мэй даже не успела задеть печень.
Когда он упал, Мэй поднялась на ноги, отряхнула нож, который так и не выпустила. Нет, не помешает. Будет мешать – можно будет попробовать ткнуть в затылочную ямку.
…Фей Лонг в очередной раз пришел в себя, когда… долго не появлялось новой боли. Кажется, у Ханя что-то пошло не так. Очень не так – Дракон знал, что такие люди не останавливаются. Мэй! Мэй и спятивший Хань Гу. Она здесь, а он ничего не может сделать. Даже повернуть головы не может… Он скосил глаза, почувствовав прикосновение ткани к правому бедру. Низкий рокот безумца, быстрое дыхание Мэй. И почти тут же – звук влажного поцелуя, короткий вопль, что-то толкнуло стол – и нож в бедре, тяжелый и почти ледяной, исчез. Фей Лонга затопило облегчение, волной хлынувшее из раны, и в себя он пришел только от удушающего запаха вспоротых кишок. Что случилось?!
Мэй тщательно вытерла нож о подол. Подошла к столу. И начала резать ремешки – монтажные жгуты, такими собирают в пучок кабели, когда их прокладывают сразу много. Ссадины, под ними – отек. Нож хороший, и все равно резались они с трудом. Сначала ноги. Потом вверх, четыре шага, оценивая повреждения. Поверхностные – поперечные изогнутые разрезы на внутренней стороне бедер, животе, груди, руках от подмышки до локтя. Гениталии, шея, лицо, кисти рук не тронуты, но пальцы уже посинели от нарушения кровообращения. А стол весь в крови, и волосы в крови, и ковер под столом, по периметру, хлюпает под ногами. Левая рука, шея… все. Что теперь? Скорая? Полиция? Где тут может жить аптечка?
Фей Лонг открыл глаза, увидел сосредоточенное личико Мэй. С ней все в порядке, хвала… какая разница, кому? Он попытался улыбнуться. И услышал деловитый вопрос:
- Аптечка. Где?
Он попытался сглотнуть. Разомкнул спекшиеся губы. Прохрипел:
- Прямо в холл. Первая дверь направо. Холодильник. Верхняя полка.
Мэй кивнула и быстрым шагом пошла к двери. Холодильник на посту охраны. Где, кстати, эта гребаная охрана?
Труп Цзяо лежал поперек прохода. Небольшая лужа крови под ним, входное пулевое отверстие под подбородком, выходного нет, пульса тоже. Еще не полностью окоченел. Мэй перешагнула через него, постаравшись не поскользнуться и не сесть на труп. Распахнула большущий трехкамерный холодильник. Слева были какие-то бутылочки с энергетиками, бутерброды в прозрачной пленке, завершившийся кусок чего-то неопознаваемого. Справа, в почти стерильной белизне – большой серебристый кейс с зеленым крестом на крышке. Оно. Мэй тут же открыла его. Все, что надо. Так, сначала… Физраствор в раковину, горячую воду включить. Теперь надо все-таки оценить состояние. И не помнить, не помнить, что это Фей и что она опоздала на тридцать с лишним минут.
…Фей Лонгу становилось все холоднее. Кажется, это кровопотеря. Бедная Мэй. Нечего сказать, счастливая встреча. Он попытался пошевелиться, хотя бы опустить руки, и тут же услышал от кухонной двери:
- Лежать!
Мэй грохнула тяжелый кейс на ближайший стул. Кровь течет ровно, нигде не фонтанирует, крупные артерии и вены не задеты. Но при такой площади повреждений… Давление упало – вон, глаза закатываются. И болевой шок, само собой. Стандартной дозировки должно хватить. Мэй мазнула по плечу пациента спиртовой салфеткой и воткнула иглу первого шприц-тюбика – сначала обезболивающее, потом противошоковое. Аптечка нестандартная – спасательская, похоже. Теперь остановить кровотечение из бедра – давящая повязка. Потом физраствор, как раз согреется. Куда можно повесить капельницу? А, вот. Стул на стул, потом ножом пришпилить пакет. А куда ставить? Кубитальная ямка? Нет, его слишком трясет. Значит, или… без или. Только подключичная. Это на самом деле почти как ожоговая травма, какие там одеяла, что за бред в собственной голове? Стерильных простыней нет, надо сказать, чтобы на будущее озаботились.
Капельница на месте. Повязка на бедре в порядке. Давление стабилизировалось. Так, где тут телефон? Мобильный телефон – стационарный на посте охраны был мертвее мертвого, в этом Мэй уже убедилась.
- Где твой мобильник? – спросила она. Словно издеваясь, в паре метров от стола забулькал тот, черный. Жив еще. Ну его на хуй.
- В спальне, - зевнул Фей. Ага, следующая стадия.
- Не спи. Сейчас же не спи.
- Номер Асами Рюичи.
- У тебя аппарат не с тактильным сенсором?
Почти шутка.

Асами пнул кран с горячей водой. Закурил очередную сигарету. Он только что вернулся из Владивостока и теперь отмокал. Телефон лежал рядом с пепельницей и, услышав увертюру из «Зигфрида», Асами чуть не опрокинул на него стакан с виски. Что еще Дракону понадобилось в такое время?
- Чего, Фей? – лениво спросил он. – Все дела после Нового года, нэ?
- Гомен насаи, - сказал прямо в ухо незнакомый женский голос с сильным кантонским акцентом. – Вы понимаете английский? – и перешла на сянганскую версию этого языка. - Фей серьезно ранен. Критическая кровопотеря. Я оберегаюсь звонить в полицию и в эмердженси. После ебаного нового года все ваши дела будут на кладбище.
- Где? – перешел на кантонский диалект Асами, садясь в ванне. Тут уже не до посторонних мыслей.
- Особняк в Кантри-парке, первый этаж, столовая. Видимый охранник мертв.
- Ждите, выезжают.
- Время?
- Полчаса продержится?
- Хай.
И связь оборвалась.
Асами тут же перезвонил Йо. Потребовал поднимать всех Ма, какие окажутся рядом, и выезжать к Дракону, домой, срочно, вчера, с полной эмердженси-комплектацией, желательно на спецмашине. Сложил телефон, затянулся, глотнул виски. Незнакомая девица – это, по всей видимости, актуальная симпатия Фей Лонга. А вот кто разобрал его на составляющие? Обстановка внутри Байше вроде бы не предвещала подобных эксцессов, профессиональный рост Фея проходил ровно. По итогам поездки русские не могут иметь претензий такого уровня, да и не в их это стиле. Янцзу тоже не нуждается в подобных шутках. Остается либо личная месть, либо… нет, конкурирующие кланы – тоже маловероятно, слишком грубо. Значит, все-таки личная месть. Совершенно личная, иначе бы все обстояло не так. Кого там Дракон сильно обидел в последнее время? Да, это Китай – последнее время от трех месяцев до… ох нет. Наиболее вероятные фигуры… стоп, а у «шашлыка» были родственники? Ладно, это уже не к спеху. А нынешняя пассия Фей Лонга, похоже, медик. Это Дракону очень повезло. Надо лететь в Гонконг.

***
У Мэй не хватало опыта для перевязки такой обширной раневой поверхности. Руки и ноги – да, как обычно. А грудь и живот, если Фей не может сидеть и некому помочь ему приподняться? Пластырных скрепок не хватит. Значит, салфетки прихватить, где можно… сволочь-то какая… так бы и дорезала… потом. Через каждые три сантиметра же, и глубина… это не глубина, это свежевание, сантиметр-полтора, нож шел не вертикально, а градусов под десять-пятнадцать… сукин сын. Ожоговая косметология, только так. Соски вроде целы, но ареолы… Ладно, этим будут заниматься специалисты.
Живот застыл камнем, и тот, который внутри, трепыхался. Радоваться бы – да некогда, прости, малыш. Господи, кто же это придумал?
Мэй работала. И, как обещала, несла чушь. Ассоциативную. Про сидов и холмы, про лис, лисенят и виноградники, про кромлехи и хороводы камней, про Тэм Лина, гребаную королеву фей и ее выкрутасы. Фей внимательно слушал, потягивая из трубочки остывшую воду. Не спит, умница, хороший мальчик.

А охрану твою, Фей, я бы того… тоже мне, охрана. Входи, кто хочешь, делай, что хочешь… а если бы все это матушка Сюань поутру увидела? У нее сердце слабое, между прочим, и сыновья-остолопы. Что тогда? Увидит, что пирожки нетронутые, обидится…
- Над ковром… - прошелестел Фей, - убиваться будет…
- И это тоже, - согласилась Мэй. – А уж стол-то, стол… Знаешь, любовь моя, я все-таки не приношу тебе удачи, ты подумай…
- Как ты сказала? – Фей попытался, кажется, приподнять голову.
- Лежи. Я не приношу тебе удачи.
Мэй обошла стол с торца, начала проверять, что там с волосами. Влажные – и не только от крови. Хорошо, значит, не прилипли. Не успели прилипнуть. Недолго все это продолжалось.
Фей провожал ее глазами.
- Как ты меня назвала?
В ясном сознании, значит. Это тоже хорошо. Мэй задумалась.
- Сердце мое. Любовь моя. И не спи. Сотрясение есть? Тошнит? Голова кружится? – фонарика, чтобы посветить в зрачки, не было.
- Кружится. Не тошнит. Все будет хорошо, мой мотылек. Я тоже… - Фей набрал воздуха, - тебя люблю.
- Ты бредишь, - убежденно заявила Мэй и посмотрела на часы на мобильном. – Кто-то приехал, слышишь?
Она вышла в холл. Машина нестандартная, но лица…
- Доктор Ма Сянь! – в первый раз за весь вечерь Мэй обрадовалась. – И Ма Чжун!
Кавалерия прибыла. Мэй сразу поняла, что и устала, и испугалась, и хочет пить, и живот побаливает, и спина, и тяжелые стулья тягать нельзя, и… Сестра Чжун подхватила ее под руку.
- Срок какой? Что стряслось?
Мэй пискнула – дала о себе знать свежая гематома на правом боку.
- Восемнадцать недель. Там, - она махнула рукой в сторону столовой, где над Феем начали работать сразу трое Ма – всех их она видела в разное время, все были врачи, династия такая. – Как вы вовремя!
- А давай-ка уколемся. Там уже без нас обойдутся, - Ма Чжун взяла тон, которым часто разговаривала с беременными сама Мэй, и почему-то это не раздражало. – А еще бы тебе поплакать…
Мэй оскалилась.
- Некогда. Что колоть будешь?
Чжун показала ампулу, Мэй кивнула. От успокаивающего ее сразу развезло, начало клонить в сон, она задремала прямо в кресле, в холле. Мимо на каталке провезли Фея, потом, кажется, кого-то нашли у ворот и тоже сунули в фургон. Вот и хорошо. Дальше в больницу, а ей пора домой. Только как же она пойдет, такая грязная? Ногти просто ужас, что делать-то?
Ма Юй и Ма Чжун усадили ее в лимузин. Юй сел за руль, Чжун и Мэй на заднее сиденье. Мэй было уже все равно. Каритас, приемный покой… Чжун-то чего командует, не она же дежурит?.. Зачем на сохранение, все в порядке же… Ну ладно, УЗИ это правильно… А почему отдельная палата? Спать-то как хочется…
…Плакать Мэй начала, как проснулась, а может, и раньше. И под душем плакала, и на осмотре плакала, и потом, свернувшись клубочком на койке вокруг собственного живота. Плакала, поскуливая, и тихо-тихо звала маму. Успокаивающего ей больше не кололи. А глаза опухли так, что она почти не видела. Малыш в животе то спал, то толкался, Мэй пыталась говорить с ним, но то и дело срывалась на рев. Дать ей телефон отказывались категорически, свой мобильник она куда-то подевала… Любое воспоминание об ужасном вечере Мэй отпихивала от себя, как пьяного насильника, и снова плакала.
На третий день ей полегчало. Копы так и не пришли, хотя шатались за это время всякие. Может, то чмо выжило? Должен был, тоже мне травма – глаза вытекли и кишки в лапшу. И не с таким живут.
Про Фея никто ничего не знал. Или говорить не хотели. Небось, это все его жена придумала. Мало ли какие выкрутасы у брошенных богачек случаются? А теперь, небось, жалеет и мирится. Сваливать отсюда надо поскорее…
Ее выписали на следующий день. Хо потребовал, чтобы Мэй показывалась ему трижды в неделю весь ближайший месяц. Кажется, он ничего не знал о подробностях – стресс и стресс, мало ли что бывает. Никки привезла одежду, помогла доехать до дома. Она тоже ничего не знала. Никто ничего не знает. Так и надо. Забыть. И жить дальше.

@темы: фанф по видоискателю "Лю, Ше, Лао"